Решение офицера

Ой как интересно-о! Так проговориться господин маркиз мог только от горя. Стало быть, милейший шевалье де Пуан, выпускник Клиссона, когда-то решившийся ослабить свою магическую силу, получив взамен возможность лучше видеть магию. И как же вы, шевалье, так опростоволосились? Или солгали умышленно? Тогда зачем?

Но кто виноват – это сейчас второй вопрос. Первый же – что делать? Убедить маркиза самому – не получится, нужен авторитетный союзник. Де Савьер? Молодой лейтенант? Не вариант. Тогда лишь один выход. Наше инкогнито? Да пошло оно… По известному адресу. Всё. Не желаю больше смертей рядом со мной! Не допущу!

– А если показать девушку виконту Транкавелю?

– Этому хлыщу? Снобу, которому плевать на всех, кроме него самого? Да он ради Мили задницу от стула не оторвет!

– Ваша светлость, не спешите, умоляю. Есть у меня идея. Не очень благородная, но, в память о вашем сыне, можно рискнуть. Я должен передать Транкавелю письмо от графа. Если дописать пару строк… Он придет, уверяю, по просьбе графа, обязательно. Вы только идите домой, он придет, обещаю.

Это было сказано уверенно, без тени сомнения. А как еще нести ахинею, чтобы в нее поверили? Конечно, если бы не горе, де Фронсак ни за что бы не купился на такую разводку, но в том состоянии – поверил, как верит смертельно больной в существование волшебной таблетки. Так же слепо, не считаясь ни с логикой, ни со здравым смыслом. Но здесь не было смертельной болезни. А то, что было, надо было вылечить навсегда, чтобы уже никаких рецидивов. Никогда.

Жан подходил к знакомому дому. Четыре года назад здесь его встречали как друга, здесь вернулась красота к Марте, здесь он поцеловал сына перед долгой разлукой. Как встретят сегодня? И, кстати, тот же вопрос – как войти? Нужен предлог. Это что? Винная лавка? А ну-ка, милейший, продайте-ка мне бутылочку вина. Нет, дешевого и без этикетки. Такого не держите? Тогда вот это, только этикетку помогите снять.

Виконт Транкавель читал письмо. Посланный по его просьбе в Тулузу человек де Шутта очередной раз отчитывался о результатах работы. Четвертый, если быть точным.

То, что унтер-офицер Ажан личность незаурядная, Транкавель понял давно. Строго говоря, для этого не надо было и человека на место отправлять. В конце концов, Алыми Звездами разбрасываться не принято, а уж чтобы де Комон расщедрился – это даже по разряду сказок не проходит.

Впрочем, посланец де Шутта доказал, что не зря ест свой хлеб. Подробно описал геройскую оборону крепости, не поленился пообщаться с тулузским полицейским, таможенником из Сен-Беа, солдатами крепости. Предыдущие отчеты читались как настоящие романы. Но и только. Храбрец, ловкий, смышлёный. Но что еще? Почему кажется, что упущено что-то важное, возможно, главное?

Что же, посмотрим, что у нас на этот раз? Видимо, автор уже не знает, чем еще угодить парижскому начальству – решил поговорить с сыном таможенника. Как там его? А, Гаспар. Надо же – таможенник, еще и крыса, словно кто-то сомневался. Но к делу.

Так, похитили, напугали, собирались убить… словно испуганный ребенок может запомнить что-то интересное… Ну да, повели к берегу реки, показали отцу, пошли назад… похитителей ранили из лука… бывает, не часто, но бывает, а стрелял наш герой? Кто бы сомневался! Из… необычный лук? Конечно, этот момент мальчишка на всю жизнь запомнил. Так, не тисовая палка, а изогнутый, короткий, с какими-то накладками? Вам, господин виконт, это ничего не напоминает? Ну-ка!

Транкавель схватил предыдущие письма… Так-так, да, ну разумеется! Демон! Ваше сиятельство, вам никто не говорил, что вы идиот? Нет? Значит, просто боялись!

Виконт откинулся на спинку кресла, потер виски. Потом подошел к секретеру, достал бутылочку любимого вина, налил бокал. С кем выпить? С достойным человеком, разумеется! Он подошел к зеркалу и чокнулся со своим отражением. Идиот? Ну уж нет! Может быть, и не гений, хотя… ухватившись за мелкие нестыковки, раскрутить интригу, затеянную человеком, имеющим опыт двух миров – кто скажет, что это пустяк?

Итак, если суммировать все четыре отчета, что получается? Некий сержант прекрасно фехтует, но предпочитает саблю. Постоянно занимается безоружным боем. Увлекается стрельбой из лука, причем второго такого на всю страну не сыщешь. Распутывает преступления, читает следы. А последнее письмо закончилось воспоминанием одного из солдат – сержант Ажан вроде бы приехал из Клиссона, где служил в роте охраны! И кто это может быть?

– Барон де Безье! – объявил вошедший слуга, затем добавил: – Назвался лейтенантом полиции Ажаном, посланником графа Амьенского с личным письмом и бутылкой брамского!

Обалдевший от такого представления Жан с горящими от смущения ушами, проходя мимо слуги, взглянул на него, как ему показалось, с укором. С тем же успехом можно было смотреть на мраморный бюст античного сенатора – те же невозмутимость и спокойствие.