Решение первокурсницы

Зал покрывался трещинами. Стены, пол, колонны – всё рассыпалось на маленькие кусочки, с потолка падали целые пласты. Казалось, мир вокруг нас разваливается на части. Я не хотела этого видеть, не хотела видеть нашего конца, пусть это было малодушно. Я уткнулась в грудь Крису, и тут…

Все кончилось. Вот так, в один момент. Расползающийся под ногами пол замер, грохот затих. В первый момент даже показалось, что я попросту оглохла, такой пронзительной оказалась тишина.

Я подняла голову. Тьма, выжженная сиянием мрамора, исчезла, испарилась, как вода в забытом на очаге котелке. А ещё… Зала стихий больше не существовало. Не было ни потолка, ни пола, ни колонн. Остался только пол и светлеющее над нами небо, на котором белая Ио уже сделала первый шаг в сторону и нарушила ровный строй глаз Дев. Парад лун закончился.

Тусклый предрассветный свет померк, когда его загородил вытянутый шар дирижабля. Дверь гондолы открылась, и мы увидели Йена Виттерна.

– Почему мне всегда приходится бегать за вами? – непонятно у кого спросил учитель.

Я услышала тихий смех и с удивлением поняла, что смеялся Мэрдок.

Хоторн поднял покрасневшие ладони от усыпанного осколками пола. На потрескавшемся мраморе остались оттиски его рук. Как и мои. Как и Криса, и всех тех, кто был сегодня в этом зале. Кто участвовал в новом ритуале.

– И пусть потомки гадают, что здесь произошло и почему вместо отпечатка руки в одном месте след железный клешни, – произнёс Альберт и тоже рассмеялся. Его смех, как всегда, напоминал смех сумасшедшего, правда, сегодня это уже никого не пугало.

Задача 9. Дополнительное задание, не обязательное к исполнению

– Вы уверены, мысс Ывыдель ? – в третий раз спросила Аньес. А я в третий раз посмотрела на колье в её руках. Алые рубины прекрасно сочетались с моим персиковым платьем. Раньше моим единственным украшением был пояс с компонентами, сейчас без него я чувствовала себя раздетой.

Я перевела взгляд на язычок огня, что танцевал в свече. Но пламя осталось равнодушным к моей внутренней мольбе.

– Мысс Ывы?

– Уверена, Аньес.

Я взяла из шкатулки кольцо – подарок бабушки и надела на палец. Матушкина горничная застегнула колье на моей шее.

Теперь я могла носить любые украшения. Слабое утешение. Вряд ли камни смогут когда-нибудь заменить мне магию.

– Иви, поторопись, – сказал заглянувший в будуар Илберт. – Папенька уже копытом бьёт, словно племенной жеребец. – Брат закатил глаза. – Первый приём у князя, а мы опаздываем.

– На такие приемы принято опаздывать, – проговорила я, поднимаясь и натягивая перчатки.

– Вот-вот, – брат подал мне руку, – поэтому маменька само спокойствие.

На пороге комнаты я оглянулась. Аньес задувала свечи. Показалось, или пламя все же дрогнуло, когда я мысленно потянулась к нему?

Экипаж невыносимо трясло. Я устроилась напротив матушки, которая то и дело отодвигала занавеску и выглядывала в окно. Льеж не спал, Льеж был взбудоражен, Льеж праздновал возвращения государя из многолетнего затворничества. Трактиры были полны народу. Ресторации светились огнями. Торговцы шныряли по улицам до поздней ночи. Как и карманники. Народ кутил. Народ праздновал.

– Объявление о помолвке появится на странице Льежского глашатая через два дня, а до тех пор будь добра, веди себя прилично.

– Сибил, – покачал головой папенька.

– Стало быть, после объявления Иви может забыть о приличиях? – иронично уточнил брат.

– Прекрати, – осадил его папенька, а маменька тем временем продолжила:

– Максаим, она иногда так смотрит на этого Муньера, что мне хочется хлопнуть её по голове веером. А ещё лучше окатить водой. – Она вздохнула. – Я хотела объявить о помолвке на дни Посвящения Дев в начале лета, но эта дата оказалась занятой. Ты только подумай, Максаим, занятой! – Она снова выглянула в окно, и со вздохом добавила: – Как хорошо, что ты не успел объявить о помолвке с Хоторном, только скандала нам и не хватало.

Ильберт едва заметно улыбался. Все случившееся заставило маменьку на какое-то время забыть о матримониальных планах на его счёт.

Доехали мы быстро, дольше стояли в очереди из таких же экипажей, полностью занявших подъезд к дворцу. Никто не отважился отклонить приглашение государя. Никто не решился пропустить событие года. Первый бал, устроенный не только для знати. Были приглашены представители ремесленных и торговых гильдий, бургомистры, офицеры, даже крупные лавочники и выдающиеся мастера… Все, кто был готов засвидетельствовать вернувшемуся затворнику свое почтение.

Дворец сиял, как куст кинила, облепленный светлячками, сиял, как мрамор в зале стихий. Странно, несмотря на потерю магии, я редко вспоминала о том, что произошло в Первом форте.

– Улыбнись, Иви, – попросил брат, когда мы вошли в главный зал, – праздник же.

Да, праздник чувствовался во всём: в бокалах с искрившимся шампанском, что разносили официанты, в нарядах придворных дам, в блеске драгоценностей, в смехе, в пламени свечей.