Решения, принятые после полуночи

— На самом деле это может убить меня, если я признаю, но я думаю, что то, что ты изменял мне, оказало нам услугу. Я думаю, ты был так категорически против того, чтобы жениться на мне и не разочаровывать наших отцов, что я была готова пройти через это, независимо от того, насколько несчастной я себя сделала. И я была готова сделать то же самое.

Я сделала паузу, позволяя всему этому усесться у меня в голове. Выражение его лица постоянно менялось от разочарования к решимости и смирению. Возможно, он никогда не задумывался над тем, что я говорила, но я не думала, что шокировала его так сильно. Он должен был знать, когда перебирал женщин на стороне, что что-то было не так с нашими идеальными отношениями.

— Но твоя ошибка дает нам второй шанс найти жизни, отдельные жизни, для которых мы были предназначены. И я думаю, мы должны принять это.

Он откинулся на спинку стула, засовывая дорогое кольцо обратно в карман. Он долго молчал, обдумывая все, что я сказала. Я позволила ему, не прерывая его.

Мне потребовались недели исцеления, чтобы добраться до этого момента. И я все еще не была уверена, не совершаю ли я самую большую ошибку в своей жизни, потому что давление семьи было реальным, а я до глубины души любила людей. Но также и потому, что я действительно верила во второй шанс и в то, что почти каждый его заслуживает. Большая часть меня была полностью уверена, что я поступаю правильно. Самый лучший выбор. Но будущее было мрачным и неопределенным местом, и я не могла отговорить маленькую часть себя от сомнений в том, что я поступаю неправильно. Либо это, либо я воспользуюсь лучшим вторым шансом, который у меня когда-либо был, и оставлю этого мудака в моей пыли.

Даже когда я думала об этом, я знала, что это был тот самый выбор. Я знала, что избавиться от Оуэна и полностью вытеснить его из своей жизни, было правильным поступком. И когда я успокоила последние свои сомнения, я сделала глубокий, очищающий вдох и почувствовала, как некоторые из этих последних разбитых осколков снова соединяются вместе.

Я полностью верила в то, что я ему сказала. Я не думала, что мы любим друг друга. Не совсем. Я думаю, нам просто понравилась идея друг друга.

Что было опасным путем к несчастью.

— Но как насчет наших родителей? — спросил он, его голос был таким тихим и смиренным, каким я его когда-либо слышала. — Мне были даны четкие инструкции не возвращаться домой, пока я не улажу все с тобой. Мой отец никогда не простит мне, что я потеряю тебя, — ну, это объясняло кольцо. Он прочистил горло. — Или бизнес твоего отца.

Я осознала тяжесть, которую он нес на себе, страх разочаровать своего отца, борьбу с удержанием компании своего отца, компании, которую он не построил, но, как ожидалось, будет продолжать так же успешно, как и его предшественник. У меня тоже был такой же отец, который говорил мне в уши такие же угрозы. Я хорошо знала эту борьбу, но мы не могли вечно жить для наших родителей. И мы, конечно, не могли пожениться, чтобы их бизнес процветал.

— Почему наша личная жизнь должна иметь какое-то отношение к нашей деловой жизни? Послушай, — потребовала я от него, — я не хочу здесь находиться. Я даже не хочу с тобой разговаривать, не говоря уже о том, чтобы смотреть на тебя. Но я думаю, может быть, с помощью какой-нибудь личной терапии я смогу преодолеть твое предательство и работать с тобой, — я позволила себе дружелюбно улыбнуться. — Я думаю, что в любом случае нам всегда лучше удавалось быть партнерами, чем парой.

Он смотрел в свою тарелку, в то время как официант гарцевал за шторой с бутылкой шампанского. Это была праздничная бутылка. Совсем как тогда, в Чикаго.

Это заставило меня загрустить из-за сегодняшнего утра. Грустно, что если бы я не поехала к Риз, не встретила Уилла или не узнала себя получше, я бы повторила свою чикагскую помолвку снова и снова. И все же слова Уилла вернулись ко мне. Моменты в жизни должны быть отпразднованы. Отмечены. Запомнены.

И если в этом завтраке с Оуэном было что-то хорошее, так это то, что я была благодарна за завершение. И я отчаянно хотела вспомнить, кем я была этим утром. Как я постояла за себя. Противостояла ему. Помогла нам обоим. Но самое главное, как далеко я продвинулась.

— Мы возьмем это, — сказала я официанту, который покраснел от того, как удручающе прошёл этот завтрак. — Мы могли бы даже выпить это.

Он пробормотал что-то о том, что нельзя позволять хорошему шампанскому пропадать даром, а затем налил его нам.

— Может быть, немного апельсинового сока к нему, — предложила я.

И он поспешил услужить.

Вооружившись шампанским, я подняла тост за себя и отхлебнула своей жидкой храбрости.

— Оуэн, мы можем работать вместе, не живя вместе. Это строительство «Сансета» всегда должно было быть взаимовыгодным. Я не понимаю, почему мы должны отказываться от этого только потому, что наши отношения закончились.

Он глубоко вздохнул, затем сделал большой глоток шампанского. Когда он снова встретился со мной взглядом, что-то похожее на возможность сверкнуло в этих умных глубинах.

— Это будет нелегко продать моему отцу.