Брайан поднялся к себе в спальню и уговорил Моргану дать ему время решить пару вопросов. Он долго искал записки верующих, пытался припомнить даты, а так же то, грешил ли он в то время.
Утром поехал к доспешникам, что бы найти тех, по чьим запискам его молитвы не нашли отклика Единого. Поиски заняли определённое время.
Словно бы зная, что происходит, Моргана совершенно не приставала ни с разговорами, ни с ласками. Она не напоминала и о его обещании переехать в собственный дом. Она вела себя очень тихо, но смотрела светло, а значит, не была подавлена его поведением.
С первым днём зимы пришло подтверждение правоты Брайана, а не Сапфира.
Бывший святой не может творить чудо, имея грех на душе!
Другие подтверждения, за редким исключением, поступали в течение всей зимы.
Уяснив себе истину, Брайан стал испытывать всё больше успокоения с каждым днём.
Обдумав всё, он пришёл к выводу, что Моргана просто обязана стать его союзницей, и рассказал ей, наконец, всё, абсолютно всё. Моргана слушала внимательно. Она приняла историю о близнецах так, будто сама её ему рассказала, и не лишилась спокойствия при новости о том, что в будущем он сам прекратит их отношения.
– Получается, что для того, чтобы помочь тебе быть абсолютно безгрешным, я должна вести себя более чем идеально. Я не должна даже мысли в тебе вызывать о своей неверности? Я боюсь, что ты всё равно будешь подозревать меня. Насмотрелась на Сильвертона. Если ты такой же – а ты очень похож на него – то будешь нервничать даже по поводу открытого окна в моей спальне.
– Я приложу все силы со своей стороны. Должна же чудотворная молитва помочь однажды и мне самому? – заулыбался Брайан. Моргана поцеловала его, и, подойдя к кровати, села на край. Она расправляла юбки, лукаво глядя на него.
– А что, пока не помогала? – спросила она.
– Я ещё не пробовал молиться за себя, – медленно сказал Брайан. – Это как-то странно. Но что ты скажешь о том, что…
– Ты никогда не молился за себя?! – громко поразилась Моргана.
– Никогда, – чувствуя себя неуверенно, проговорил крылатый. – Всё, чего бы я ни захотел для себя, я мог достичь.
Моргана долго смотрела на Брайана.
– А чего ты вообще хотел для себя? Ну, только для себя?
– Пигрин-Вали. Уникальный защищённый дворец в горах Руаны. Классик, Ли и драконы обходили его стороной, и только Рашингава… прицепился. Взорвал, но не полностью. Дворец должен был принадлежать мне, но прежде, чем я унаследовал марк-графство, Рашингава уже устроил там опорный пункт. К концу войны дворец снова стал частью владений Си, и я занимался реставрацией, когда находились деньги. Работа ещё не кончена.
– Ясно, – кивнула Моргана, сдержав в себе что-то. – Ясно. Ну вот. Подумать только!.. – воскликнула вдруг она, обведя комнату глазами. – Пока я тосковала по тебе, спала, развлекала Рэйна и Феррона, ты!..
– Я же не развлекался. Это просто работа, – усмехнулся Брайан.
– …Ты продолжал делать нечто великолепное, масштабное. Ты хоть немного страдал от того, что?..
Брайан поморщился. Страдал ли от разлуки? От ревности? Смеет спрашивать!..
– Я ничего не буду рассказывать об этом, – строго сказал он. – И не проси.
Иначе она поймёт, как он уязвим.
– Ну почему-у? – затянула Моргана обиженно.
– Спроси меня лет через десять. Нет, через сто. Но что ты скажешь о том, что…
– О расставании? – сообразила и бодро начала она, но посмотрела в сторону, не выдержав его взгляда и вздохнув, стала невнятно и жалко, срываясь на шёпот, говорить о том, что ей всего этого очень не хочется, а затем и вовсе расплакалась.
Эскортесс усилием воли скоро успокоилась, и у него появился шанс быть услышанным:
– Ты говорила, что во мне нет решимости бороться за наше счастье. Её нет и сейчас, ты права. Сейчас я думаю только о том, чтобы вернуть себе безгрешность, чистоту духа и мыслей. Но со временем, милая, когда я стану лучше, я клянусь… – Брайан встал на колени и взял её ладони и прижал к своей груди: – Я клянусь, что никогда не опущу руки, когда нужно будет изо всех сил бороться за нас с тобой, я буду делать это…
Жена накинулась на него с поцелуями и совсем не дала докончить пламенную речь. Он ещё пытался сказать ей, что изменит судьбу, изменит реальность и добьётся того, что Сапфир однажды скажет, что больше не видит в будущем развода. Но Моргана плакала и целовала его, говорила, что счастлива, что это и есть его решимость и почти больше ничего не позволила сказать.
Он ещё хотел повторить её обещания от себя, и сказать, что потратит все силы на то, чтобы любить её, что бы ни случилось, как бы ни стыло его сердце и как бы ни губили чувства обстоятельства и повседневность. И однажды действительно сказал. В ответ он не увидел смеха и слёз, на её руках был их ребёнок, но был нежный взгляд и простые слова:
– Я знаю, я – тоже.
Послесловие
Конечно, одного желания любить вечно очень мало. Но Брайан действительно любил свою эскортесс… до самого конца.