Решимость: почти святой Брайан

– Я просил. Императрицы меня так награждали – титулами для моих детей. Всё в порядке. Детей вы иметь не можете, а после смерти ваши земли не дробятся, а целиком остаются в клане.

– Папа… я не могу. Не могу и всё.

– Ты согласишься.

– Не могу.

– Ты Дан-на-Хэйвин, ты должна подчиняться, – Ксенион говорил, полностью осознавая свою правоту, но Моргана из последних сил пыталась вывернуться:

– Ты понимаешь, что если бы сейчас Ли и Ретт не разыграли перед тобой свою маленькую сценку, то тебе бы и мысли в голову не пришло выдать меня за Росслея?!

– Понимаю.

– А ты не задался вопросом, зачем им это нужно?

– Есть у них причины, – и Ксенион улыбнулся царям, страшно обнажив острые зубы. – Но в целом все хотят видеть, как твой Брайан Валери справится, да и не выйдет ли он из себя? Представь, каково ему будет сегодня…

– Сегодня?!

– Сегодня. Утром ещё восхищался тобой, а уже вечером будет проклинать.

– Проклинать?

– Адмор очень хочет, чтобы Валери вышел из себя и с мечом на кого-нибудь кинулся.

– Этого не будет.

– Это очень может быть. Помнишь, на представлении проекта лимитирования в парламенте?.. Да он еле держался, чтобы не сжечь всё дотла. Ли хочет глянуть на огонь, который был у ратуши, когда твой святой пал. Мне так кажется, что если его хорошенько из себя-то вывести… многие так считают.

– Большего бреда в жизни не слышала!..

– Ты скажи, выйдешь за Росслея по доброй воле?

– Нет. Не хочу. Любой крылатый увидит мою ложь.

Ксенион вздохнул.

Дже Ючин воспользовался паузой:

– Глупая кукла, да пойми же! Мы просто хотим поиздеваться над ним. Если он ради тебя свою мораль заглушил, то обязательно будет корчиться!..

– В противном случае мы найдём, как навредить ему, – ясным голосом, громко и чётко сказал Сэй Анли, – и больно будет уже не только ему, но и многим его близким.

– Он должен заплатить за свой длинный язык, – кивнул, резюмируя, Ксенион. – И за то, что не спросил меня, можно ли ему владеть тобой.

– Ты хотел, чтобы он заплатил за… – Моргана осеклась. – Это же решено было, разве нет? Я больше не продаюсь и не покупаюсь.

– Все продаются, но у всех цена разная, – парировал Ксенион.

– Да что же ты за существо такое?! – воскликнула Моргана. Вскочила, но аргументов «против» в её голове больше не было, да даже если и были, теперь ей казалось, что отец не поймёт.

После её плена они с Ксенионом стали так дружны, так понимали друг друга… и вот теперь он мыслит прежними категориями, будто она всё же регрессировала и скатилась до прежнего состояния полной беспечности.

Необъяснимо!

Моргана покинула башню Адмора.

В ней зрел гнев на всех, с кем встречалась сегодня.

Они так, вроде бы, поступками и словами, все хотели мира. Они готовы простить бывшим врагам всё. Они прощали, но теперь им, произвольно выбравшим казнь безмозглых, опасных, бесполезных эскортов, символом мести крылатому, захотелось забыть о мире. И не важно, что до сих пор они так ценили это объединение с крылатыми и фитами. Теперь всё иначе, теперь какого-то нюанса в чьих-то делах достаточно для царей, чтобы обнаружить гигантских размеров не сбиваемое ничем любопытство, которое Ксенион с удовольствием спешит удовлетворить, якобы за отдельную плату.

Вернулась в отель. Что бы она ни думала, как не хотела ослушаться Ксениона, боялась ли обещанной расправы над Брайаном, она не могла отказаться от контракта всё же. Отречься от отца и от клана? Да мыслимо ли это вообще?

В груди заныло, потому что Дан-на-Хэйвины – не просто клан. Это ценности, гордость, Родина, история, традиции, привычки, знания!..

Но внезапно появившееся решение тут же оказалось принято: она и откажется от клана, и от отравы-контракта с Росслеем, и защитит Брайана от скрытой мести драконов. Самое главное то, что она останется там, где всегда хотела быть – в объятиях возлюбленного.

      После первого удивления по поводу того, к чему всё пришло для неё, эскортесс вспомнила слова Брайана о своём клане и верности ему и, вдруг, стала нервно смеяться от того, что закипело в её голове.

Её возлюбленный не мог жениться на ней, потому что не хотел потерять свою семью из-за неё. Его семья: девять мужчин, тётка, сестрёнка и мачеха. Все – крылатые. Крылатые, которые должны бы верить не в деньги, как её отец, а в Бога, который есть Всепрощение и Любовь. Эти крылатые рано или поздно приняли бы её, но Брайан не хотел серьёзной размолвки с отцом, с этим властным, на многое способным ублюдком, герцогом Сильвертоном. Ну, надо быть героем, чтобы перечить Сильвертону, но если Брайану даже в голову не пришло подобное?

И какое будущее её ждёт, если она сделает это, откажется от клана? Будет жить на подачки Брайана? До тех пор, пока он не окончит падение и не отдаст её на содержание кому-то ещё? Ведь Ли прав в том, что Брайан постепенно, заметно… превращается изнутри в того, на кого внешне похож. Он превращается в инуэдо, второй сорт перевёртышей. Ниже только трусливые шипастые.

Что она сможет сделать в качестве его скрытно, в бедности живущей любовницы?

Всё! И ничего…

Ничего и ни для кого она не сможет сделать, когда её любят так, как любит он, ничтожно мало.