Решимость: почти святой Брайан

Какое-то время Брайан думал, что вовсе разучился молиться. Он и раньше никогда не молился за себя, но теперь и о других не мог. В записках, которые подавались ему всё ещё, в просьбах верующих он видел, чаще всего, эгоизм просящих. Редко-редко попадались просьбы, об исполнении которых он не молился, но заботился. Избавить чью-то дочь от преследователя? Кристиан с доспешниками со временем находили дочь и преследователя. Помочь чьего-то внука избавить от дурных наклонностей? Доспешники могли напугать или взять под опеку непутёвого паренька.

В остальном всё было хорошо. Сильвертон не лез с вопросами, Сапфиру, кажется, было всё равно, другие тоже не интересовались персоной Брайана.

Моргану он с тех пор ни разу не видел. Говорили, что через пару дней она уже подписала контракт и переехала к Рэйну. Живя там, она не выбиралась в город и не принимала гостей. Рэйн тоже почти не показывался. А когда показывался, мило улыбался и говорил, что не выспался, потому что всю ночь играл с Морганой в карты. И, главное, говорил правду. Но Брайану было всё равно, чем они занимаются. Пусть хоть цветы вместе сажают.

Однако однажды они уехали из Ньона в Хинаган – город в центре земель Росслея. Оттуда пришла новость о том, что эскортесс родила мальчика и что он на редкость уродлив. Однако когда пришло время перезаключать контракт, и Рэйн привёз сына в Ньон, чтобы удовлетворить любопытство императора и драконов, оказалось, что малыш вполне себе красив. Те же черты лица, что и у отца. Те же тонкие брови и губы, такой же хрупкий нос, то же телосложение. Если не считать почти брайановски красных волос – полная копия Рэйна Росслея. Даже во взгляде маленького герцога уже мерещились усталое высокомерие, холодность и заносчивость, по которым иной раз можно было узнать принца-отца.

Другое дело, что мальчишка никого и ничего не стеснялся. Сверкал клыкастой улыбкой и смеялся звонко, играл с самим императором и с драконами, и пинал сапог Санктуария, с любопытством ожидая, когда колосс обратит на него внимание.

Когда мальчика расспрашивали о матери, он говорил, что она только тем и занимается, что развлекает их с папой и придумывает им новые игры и песни.

Однако перед отъездом, на расширенном совете принсипата, Рэйн поставил всё с ног наголову:

– Малыш не вполне мой сын, – сказал принц дождя. – У него мои черты лица, мои замашки и предрассудки, но он не вполне мой сын и я хочу, чтобы после моей смерти он получил Росслей только в том случае, если у меня не будет других наследников, законных или нет.

– Что значит «не вполне твой сын»? – удивился Санктуарий.

– И что значат твои слова? – спросил император. – Ты предпочтёшь даже внебрачных сыновей этому мальчику?

– Так и есть. Моргана Аргиад никогда не была в моей постели, а только пила мою кровь и придала уже зародившемуся ребёнку мой облик. Мальчишка – сын Брайана Валери в большей степени, чем мой, хотя я не отрицаю, что я дал также много, будто бы от Морганы в нём вовсе ничего нет.

Принцы не удивились, а их наследники настолько хорошо владели искусством сохранения на лице безразличия, что, кажется, для одного только Брайана сказанное Рэйном имело важность. Впервые о его позоре было сказано и сказано именно вот так, спокойно, походя. Но только один отец Бенедикт вопросительно и укоряюще взглянул на Брайана.

– Потрясающе, – наконец прошептал принц Рашингава. – Невероятно. Дайте мне мальчишку.

– Обойдётесь, ваше высочество! – быстро отмахнулся Рэйн.

– Почему нет?

– Моргана рассказывала слишком много о ваших лабораториях. Вот вам, пожалуйста, рецепт создания мальчика, создавайте, пожалуйста, сами, и ставьте опыты. Моего сына ждёт счастливое детство и безоблачная юность.

– Нет, – Рашингава поднялся с места. – Он и мой потомок тоже. Я же отец Ксениона, а значит прадед мальчика.

Стало очень тихо. В сравнении с этой новостью почти всё прочее померкло. Раскрылась одна из тайн прошлого.

Ксенион считался Дан-на-Хэйвином потому только, что отца его никто не знал, а Игрейна Первая сказала, что Ксенион был лишь первым удачным опытом по созданию драконов и имени его отца она не раскроет. Но именно Рашингаве принадлежало открытие способов рождения драконов! Можно было бы и догадаться, если бы не пара фактов.

– Ты покупал у сына собственную внучку? – сощурившись, спросил Даймонд. – Вы, северяне, просто!..

– Я покупал её для опытов, иначе она не согласилась бы на всё то, что я делал, – мирно отвечал Рашингава. Воображение сразу нарисовало Брайану чудовищные пытки.

– Мне нехорошо, – глухо признался Рональд Мэйн и вышел – Брайан не один обладал пессимистичным типом воображения.

Кристиан достал надушенный платок и закрыл им рот и нос, будто бы спасаясь от тошноты. Даймонд сделал то же самое.

– Почему ты не признал её раньше, ведь она была так прибыльна? – поинтересовался Адмор у Рашингавы.

– Меня никогда не интересовали деньги, – Рицка Рашингава опять обернулся к Рэйну. – И я хочу этого мальчика сейчас. Мы можем договориться?

– Не получится, – спокойно покачал головой Сапфир. – Если он и наших кровей, то мы никогда не отдадим его.