Ресницы Дарумы: парадигма Кэмпо-Дзэн

Прикованность к привычным внешним формам, к вещам, словам – вот главный враг свободы. Ушел в себя – какой неточный термин,

Сказать бы надо: вышел на простор.

В. Сидоров

Мастер не появлялся к ученикам пять дней, но потом был вынужден признаться в том, что Хуэй Нэнг исчез с патриаршими одеждами и чашей. Он надеялся, что Хуэй Нэнг уже добрался до своих мест, но ревнивые монахи его монастыря твердо намерились вернуть одежды и чашу. Они рыскали в поисках Хуэй Нэнга два месяца и, наконец, обнаружили его на вершине одной горы. Заправилой у них был ученый монах Минг, который практиковал медитацию и читал сутры в течение двадцати лет, но так ничего и не понял. Для него это было слишком – обладание кухонным рабочим после восьми месяцев пребывания в монастыре всеми отличительными знаками патриарха. Он направился к Хуэй Нэнгу с одним желанием – убить его. Когда Хуэй Нэнг увидел это, он расстелил одежды на плоском камне и поставил рядом чашу. Затем он обратился к Мингу: «Эти одежды есть свидетельство веры. Никто не может взять их силой».

И многие, наверняка, подсознательно улавливали в его оранжевых разводах чьё-либо изначальное лицо и, возможно, даже своё, но, не воспринимая это сознательно, шли дальше, лишь улыбаясь новому незнакомому чувству.

Ю.Х.

Минг рванулся было к камню, думая, что сможет взять то, что было на нем. Но стоило ему протянуть руки к рясе, которую носил, как утверждали, сам Будда, его сознание (ведь он все же был по природе добрым и честным человеком, как и все монахи его времени) проснулось и пробудило в нем ощущение низкого, плохого и злого деяния, творимого им. И он сказал: «Истины желаю, а не рясы. Пожалуйста, брат, помоги мне избавиться от невежества». «Коль хочешь ты истины, – отвечал Хуэй Нэнг, – перестань гнаться за вещами. Прекрати думать о том, что правильно, а что неправильно, но в сей момент постарайся увидеть свое изначальное лицо до рождения твоих отца и матери».

Внезапно Мингу открылась истинная суть вещей, которая существовала до того лишь в его воображении. Он почувствовал себя так, как будто отпил прохладной воды и утолил жажду. Ответ Хуэй Нэнга воспринялся им прямо и непосредственно, он не имел ни философского, ни интеллектуального, ни образного применения. Интеллект Минга, теперь открытый его сознанием, дозрел, как готовая упасть от спелости слива, и учение в течение долгих лет увенчалось успехом в один миг.

С тех пор это заявление Хуэй Нэнга используется как вопрос – коан, задаваемый начинающим: «Как выглядело твое изначальное лицо до рождения твоих отца и матери?». В китайских судах коаны представляли собой «ортодоксальные писания мудрецами и почтенными людьми, воспринимаемые за принцип».

Коаны никогда не представляли собой чье-либо приватное мнение, но довольно высокий принцип, который почитался и принимался как простыми смертными, так и бодхисаттвами «в трех мирах и десяти измерениях». Этот принцип соответствует духовному истоку, совпадает с таинственным значением, разрушает рождение и смерть и уводит от страсти. Его нельзя понять логически или передать словами; его нельзя объяснить в письме или причинно обосновать. Он подобен оглушительному барабану или великому огню, пожирающему всех, кто к нему приблизится.

Коан Хуэй Нэнга служит как бы указателем на собственную природу человека, он прекращает всякие блуждания и рассуждения ума о реальности сущего. Когда

ученик настраивается на концептуальный ответ, наступает своеобразный шок от того, что нельзя найти концепцию, подходящую к вопросу подобного рода. И вот как раз этот шок создает причину для сомнения в сознании ученика по поводу его восприятия, а это и есть момент начала «пробуждения».

Каково изначальное лицо самого Хуэй Нэнга – пустота, лишенная признаков? Его ода также пустота. Что есть пустота Хуэй Нэнга? Он говорил так:

«Когда вы слушаете меня, говорящего о пустоте, не привязывайтесь сознанием к этому, в особенности – к какой-либо идее об этом. Просто сидя спокойно с пустым рассудком, вы впадаете в воображаемую пустоту.

Мой ум был буквально взорван блестяще проведённым манёвром. Поток пустоты пронизал меня с головы до ног – словно на иллюстрациях к просветлению, – и в этот момент я пережила это – НИЧТО…

Лайза Шварцбаум