Республика Дракон

Аугус бросил использованную аркебузу и поднес к плечу вторую.

И тут все случилось одновременно.

Аугус нажал на спусковой крючок. Кара бросилась вперед, чтобы загородить брата. Ночь прорезал грохот, и близнецы рухнули одновременно, Кара упала навзничь, на руки Чахана.

Всадники обратились в бегство.

Рин закричала. Из ее рта вырвался поток огня, выплеснулся Аугусу в грудь и сшиб его с ног. Аугус закричал, бешено извиваясь, чтобы сбить пламя, но оно не гасло, а пожирало воздух из его рта, влилось в легкие, выжигая изнутри, пока он не обуглился, а крики не утихли навсегда.

Предсмертная агония Аугуса затихла, превратившись в легкое трепыхание, как у насекомого, Рин упала на колени и закрыла рот. Огонь потух, Аугус больше не шевелился.

За ее спиной обнимал сестру Чахан. Над левой грудью Кары появилось темное пятно крови, словно нарисованное невидимым художником, оно все расплывалось и расплывалось, напоминая расцветающий мак.

– Кара… Нет, Кара…

Руки Чахана судорожно двигались над ней, но не было стрелы, которую можно вытащить, металл зарылся слишком глубоко, чтобы ее спасти.

– Перестань, – выдохнула Кара. Она подняла дрожащую руку и прикоснулась к груди брата. Между ее зубами пузырилась кровь. – Отпусти меня. Ты должен меня отпустить.

– Я иду с тобой, – сказал Чахан.

Кара вдыхала воздух короткими болезненными залпами.

– Нет, это слишком важно.

– Кара…

– Ради меня, – прошептала Кара. – Прошу тебя.

Чахан прижался лбом к ее лицу. Что-то происходило между ними – обмен мыслями, которого Рин не слышала. Кара поднесла трясущуюся руку к груди и собственной кровью нарисовала узор на бледной щеке Чахана, а потом накрыла рисунок ладонью.

Чахан вздохнул. Рин заметила, как что-то между ними мелькнуло – порыв воздуха, мерцание света.

Голова Кары свалилась набок. Чахан притянул обмякшее тело к себе и опустил голову.

– Рин, – быстро позвал Катай.

Она развернулась. В десяти шагах от нее сидел верхом на коне Бектер с луком в руках.

Она подняла трезубец, хотя это и было бесполезно. С такого расстояния она была легкой мишенью. Через несколько секунд они умрут.

Но Бектер не выстрелил. Стрела так и осталась в луке, тетива не натянулась. Взгляд у него был слегка ошарашенный и перемещался между телами Сорган Ширы и Кары.

Он в шоке, догадалась Рин. Бектер не может поверить в то, что натворил.

Она подняла трезубец над головой, подготовившись в броску.

– Убивать не так-то легко, да?

Бектер заморгал, словно наконец-то очнулся, а потом прицелился в нее из лука.

– Ну, давай, – сказала она. – Посмотрим, кто проворнее.

Бектер посмотрел на сверкающий трезубец, потом снова на Чахана, который раскачивался взад-вперед над телом Кары. И чуть-чуть опустил лук.

– Это сделала ты, – сказал Бектер. – Ты убила маму. Вот что я им скажу. Это твоя вина. – Его голос дрогнул – похоже, Бектер пытался убедить самого себя. Лук в его руках тоже задрожал. – Во всем виновата ты.

Рин метнула трезубец. Лошадь Бектера встала на дыбы. Трезубец пролетел чуть выше его головы. Рин пыхнула в его сторону пламенем, но было уже поздно – за несколько секунд Бектер скрылся из поля зрения, исчез в лесу, последовав за отрядом предателей.

Очень долго на поляне было слышно только Чахана. Он не рыдал, нет. Его глаза остались сухими. Но грудь судорожно вздымалась, сдавленное дыхание выходило рывками, он смотрел на тело сестры безумными глазами, словно не верил тому, что видит.

«Наша воля едина с самого детства, – говорила Кара. – Мы две половинки одной личности».

Рин не могла и вообразить, каково это, когда у тебя забирают половинку.

Катай склонился над телом Сорган Ширы и перевернул ее на спину. А потом закрыл ей веки.

Он мягко тронул Чахана за плечо.

– Если мы что-то можем сде…

– Будет война, – резко ответил Чахан. Он опустил Кару на землю и сложил ее ладони на груди, одну на другой. Его голос звучал сухо и ровно. – Теперь их вождь Бектер.

– Вождь? – повторил Катай. – Он только что убил собственную мать!

– Не своей рукой. Вот почему он дал гесперианцам оружие. Он к ней не притрагивался, и его люди это засвидетельствуют. Они поклянутся даже перед Пантеоном, потому что это правда.

На лице Чахана не отражались никакие эмоции. Он выглядел совершенно, до жути спокойным.

И Рин поняла. Он приглушил все чувства, заменил их прагматизмом, потому что это единственный способ отрезать боль.

Чахан глубоко и судорожно вздохнул. На мгновение оболочка треснула, и Рин увидела промелькнувшую по лицу боль, но все это исчезло, едва появившись.

– Это… все меняет. Только Сорган Шира могла обуздать кетрейдов. А теперь Бектер поведет их на войну с наймадами.

– Тогда поезжай, – сказала Рин. – Возьми лошадь. Скачи на север. Возвращайся к своему клану и предупреди людей.

Чахан моргнул.

– Это ваша лошадь.

– Не глупи.

– Мы найдем другой путь, – заверил Катай. – Он займет чуть больше времени, но мы справимся. А ты должен ехать.

Чахан медленно поднялся на трясущихся ногах и последовал за Катаем и Рин на берег реки.

Лошадь покорно ждала там, где ее оставили. Как будто ее совсем не побеспокоила заварушка на поляне. Ее приучили не бояться.