Республика Дракон

Ответ приходил в виде сдержанного шепота или безразличного бормотания. «Нет. Нет. Оставь нас в покое. Нет». Беженцы привыкли к отчаянным крикам и поискам пропавших, так что просто затыкали уши. Кто-то знал учителя Фу, но не из Тикани. Кто-то другой знал Фейрика, но только сапожника, а не учителя. Описывать его было бесполезно – сотни людей подходили под описание. В каждом ряду она видела седобородых стариков, но все они не были учителем Фейриком.

Чем дальше он шла, тем сильнее погружалась в отчаяние. Глупо было надеяться. Рин следовало знать, что она никогда больше его не увидит, и она давным-давно с этим смирилась.

Но ничего не могла с собой поделать. Она должна была попытаться.

Рин решила расширить поиски.

– Есть кто-нибудь из Тикани?

В ответ – только пустые взгляды. Она шла по лагерю все быстрее, переходя на бег.

– Тикани? Есть кто?

И наконец из толпы послышался голос, который не мог оставить ее равнодушным, – она не поверила своим ушам.

– Рин?

Она резко остановилась. А когда развернулась, то увидела долговязого паренька лет четырнадцати, с копной каштановых волос и большими глазами с опущенными уголками. На нем была мокрая рубашка, одна рука перевязана.

– Кесеги?

Он молча кивнул.

И когда Рин с плачем обнимала его, раскачиваясь взад-вперед, так что они чуть не свалились в грязь, то снова почувствовала себя шестнадцатилетней. Кесеги обвил ее длинными костлявыми руками, прямо как раньше.

Когда он успел так вымахать? Эти перемены завораживали. Когда-то Кесеги едва доставал ей до пояса. А теперь был выше ее. Но зато таким тощим, как будто рос только в высоту. Он явно голодал.

– А где остальные? – спросила она.

– Матушка здесь. Отец умер.

– Федерация?..

– Нет. Его прикончил опиум. – Кесеги делано рассмеялся. – Это даже забавно. Он услышал, что они приближаются, и слопал весь запас опиумных шариков. Матушка нашла его, когда мы как раз собирали вещи для отъезда. Он был мертв уже несколько часов. – Кесеги неуклюже улыбнулся. Он улыбнулся! Потеряв отца, он пытался смягчить для нее новость. – Мы-то считали, что он спит.

– Мне так жаль, – сказала Рин, но в голосе сквозило безразличие. Она ничего не могла с собой поделать. Дядюшка Фан относился к ней как к служанке, и его смерть не вызвала у нее ничего похожего на скорбь.

– А учитель Фейрик?

Кесеги покачал головой.

– Не знаю. Кажется, я видел его в толпе, когда мы уходили, но с тех пор не встречал.

Его голос задрожал. Рин поняла, что Кесеги пытается говорить более низким голосом. И держался он преувеличенно прямо, чтобы казаться выше. Хотел сойти за взрослого.

– Так значит, ты вернулась.

Рин окаменела. Она шла вслепую, не выбирая направления, и считала, что и Кесеги идет без определенной цели, но он, конечно же, вел ее к своей палатке.

Кесеги остановился.

– Мама, посмотри, кого я нашел.

Тетушка Фан одарила Рин слабой улыбкой.

– Ну и ну, вы только посмотрите. Это же наша героиня войны. Ты выросла.

Рин не узнала бы ее, если бы Кесеги не назвал ее матерью. Тетушка Фан выглядела на двадцать лет старше, а лицо напоминало сморщенный каштан. Она всегда была краснощекой, вечно злющей, да еще с тяжким бременем в виде нежеланного приемного ребенка и мужа-наркомана. Когда-то она наводила на Рин ужас. Но сейчас так иссохла, словно ее покинули все силы.

– Пришла позлорадствовать? – спросила тетушка Фан. – Ну давай, смотри. Особо и смотреть-то не на что.

– Позлорадствовать? – ошарашенно повторила Рин. – Нет, я…

– Тогда зачем? Ладно, не стой столбом.

Как так вышло, что даже сейчас тетушка Фан могла внушить ей, что она глупа и бестолкова? Под испепеляющим взглядом тетушки она снова почувствовала себя девочкой, прячущейся в сарае, чтобы избежать побоев.

– Я не знала, что вы здесь, – сумела выговорить она. – Я просто… хотела узнать…

– Живы ли мы? – Тетушка Фан уперла костлявые пальцы в бока. – Ну, вот, мы тут. Не благодаря вашим солдатам, нет, они были слишком заняты, пока тонули на севере. Во всем виноват Вайшра.

– Следите за языком, – рявкнула Рин.

Ее потрясло, когда тетушка Фан съежилась, словно в ожидании удара.

– Ой, я совсем не это имела в виду. – На лице тетушки Фан появилось угодливое выражение, глаза распахнулись, так что стали выглядеть гротескно на пергаментной коже. – Это во мне говорит голод. Ты не принесла нам поесть, Рин? Ты же солдат, тебя наверняка даже сделали командиром, ты такая важная персона, уж конечно можешь оказать нам маленькую любезность.

– Вас не кормят?

Тетушка Фан засмеялась.

– Нет. Разве что ты говоришь не о правительнице Арлонга, которая расхаживает тут, раздавая крохотные миски с рисом самым тощим детям, а голубоглазые демоны следуют за ней, чтобы засвидетельствовать ее добросердечие.

– Нам ничего не дают, – сказал Кесеги. – Ни одежды, ни одеял, ни лекарств. Большинство перебивается собственными запасами – мы понемногу ловили рыбу, но ее чем-то отравили, и многие заболели. Нас об этом не предупредили.

Рин не могла в это поверить.

– И для вас не устроили полевые кухни?