Республика Дракон

В ушах у Рин звенело все громче. Голоса казались размытыми, но зычными. Разговор потек дальше, но она улавливала лишь фрагменты.

– …удивительное создание…

– …лучший боец…

– …соблюдать баланс…

Она покачнулась.

Перед мысленным взором мелькнуло лицо, которое она уже почти забыла. Умные темные глаза. Узкий нос. Тонкие губы и жестокая радостная усмешка.

Доктор Широ.

Его руки ощупывали ее, проверяли путы, накрепко привязывающие ее к кровати. Рин ощутила прикосновения его пальцев к своим губам, когда ей пересчитывали зубы, а потом пальцы спустились вниз, к артерии на шее.

Прижали ее к кровати и вонзили в вену иглу.

На Рин нахлынул панический страх, она в ярости пыталась сжечь Широ, но ничего не получалось, огонь просто кипел в груди, не прорываясь наружу из-за проклятой Печати, но жар нарастал, и Рин понимала, что она вот-вот взорвется…

– Рунин, – прорвался сквозь пелену тумана голос Вайшры.

Она с трудом сфокусировала зрение на его лице.

– Нет, – прошептала она. – Нет, я не…

Вайшра встал.

– Это не то же самое, что мугенская лаборатория.

Рин отпрянула.

– Мне все равно, я не могу…

– О чем вы спорите? – властно спросил наместник провинции Свинья. – Отдайте ее им, и дело с концом.

– Помолчите, Чажоук. – Вайшра быстро оттянул Рин в угол зала, подальше от ушей гесперианцев, и понизил голос: – Они в любом случае тебя заставят. Если согласишься добровольно, то завоюешь их симпатии.

– Вы продали меня за корабли.

– Никто тебя не продавал. Я лишь прошу об одолжении. Пожалуйста, сделай это для меня. Тебе ничто не грозит. Ты не чудовище, и они очень скоро это поймут.

И тогда до нее дошло. Гесперианцы ничего не обнаружат. Они и не могли бы, ведь Рин больше не способна вызывать огонь. Они проведут свои эксперименты, но ничего не обнаружат. Дацзы позаботилась об этом.

– Пожалуйста, Рунин, – прошептал Вайшра. – У нас нет выбора.

Насчет этого он был прав. Гесперианцы ясно дали понять, что при необходимости будут изучать ее против воли. Можно попробовать сопротивляться, но многого этим не добьешься.

Ей отчаянно хотелось отказаться. Послать их куда подальше, рискнуть и попытаться удрать. Конечно, за ней бы погнались, но оставался крохотный шанс, что удастся выбраться живой.

Однако на кону стояла не только ее жизнь.

Судьба империи находилась за перепутье. Если Рин в самом деле желала смерти императрицы, гесперианские воздушные корабли и аркебузы – лучший способ этого добиться. А единственный способ их заполучить – сдаться добровольно.

«Когда услышишь крик, беги на него», – говорил Вайшра.

В Лусане у нее не получилось. А теперь она и вовсе не может вызвать огонь. Возможно, это единственный способ исправить все, что она натворила. Единственный шанс все изменить.

Алтан погиб ради освобождения страны. Рин знала, что он сейчас сказал бы.

«Хватит думать только о себе».

Рин собралась с духом, глотнула воздуха и кивнула.

– Хорошо.

– Спасибо. – На лице Вайшры отразилось явное облегчение. Он вернулся к столу. – Она согласна.

– Один час, – сказала Рин по-геспериански. – Раз в неделю. И я вольна уйти, если мне что-то не понравится, и вы не прикоснетесь ко мне без разрешения.

Генерал Таркет убрал руку с аркебузы.

– Справедливо.

Гесперианцы выглядели слишком довольными. У Рин засосало под ложечкой.

Боги! На что она согласилась?

– Превосходно. – Сероглазая женщина поднялась с места. – Идем со мной. Начнем прямо сейчас.

Гесперианцы заняли целый квартал к западу от дворца. Рин подозревала, что Вайшра уже давно подготовил для них эти обставленные всем необходимым дома. На свисающих из окон голубых флагах была изображена эмблема, напоминающая часовой механизм. Сероглазая женщина жестом позвала Рин следовать за ней в маленькую квадратную комнату без окон на первом этаже центрального здания.

– Как ты себя называешь? – спросила женщина. – Фан Рунин, верно?

– Просто Рин, – пробормотала она, озираясь.

Комната была голой, не считая двух длинных и узких каменных столов, которые явно притащили сюда недавно, судя по отметинам на плитах пола. Один стол был пуст. На другом разложены инструменты, стальные и деревянные, некоторые Рин опознала, а о предназначении других даже не догадывалась.

Гесперианцы начали готовить комнату, как только прибыли.

В углу стоял солдат с аркебузой через плечо. Он следил за каждым движением Рин. Она состроила ему рожу. Он и глазом не повел.

– Называй меня сестра Петра, – сказала женщина. – Подойди поближе.

Она прекрасно говорила по-никански. На Рин это произвело бы впечатление, но было в ее выговоре что-то отталкивающее. Не то слишком гладкие фразы, не то идеальные грамматические построения, куда лучше, чем у местных жителей, – но что-то звучало неправильно. Тона немного смазаны, и почти полное отсутствие интонаций, как будто говорит не человек.

Петра взяла с края стола чашку и предложила ее Рин.

– Хочешь лауданум?

Рин вздрогнула от удивления.

– Зачем?

– Он тебя успокоит. Мне сказали, что ты плохо воспринимаешь лаборатории. – Петра поджала губы. – Знаю, опиаты приглушают твои способности, но для первого раза это не важно. Сегодня я займусь только основными измерениями.