Республика Дракон

Да. Она сосредоточилась, отслеживая источник звука. И снова его услышала. В этот раз ребенок плакал приглушенно, как будто ему заткнули рот рукавом, но в пустом доме плач все равно звенел ясно, как колокольчик.

Звук шел откуда-то слева. Рин крадучись двинулась вперед, стараясь бесшумно ставить ноги на мраморный пол. В конце коридора она увидела единственную дверь – шелковую ширму. Плач стал громче. Рин попыталась раздвинуть дверь. Заперто. Тогда она просто сделала шаг назад и пнула по шелку ногой. Хлипкая бамбуковая рама с легкостью сломалась.

На Рин уставились женщины, не меньше пятнадцати, сгрудившиеся вместе, как откормленные и ощипанные птицы. По их пухлым щекам лились слезы ужаса.

Жены наместника, догадалась Рин. И дочери. А еще служанки и няньки.

– Где Тсунь Хо? – спросила она.

Женщины еще теснее сбились в кучу и молча дрожали.

Взгляд Рин упал на малыша. Его держала на руках старуха, притулившаяся у дальней стены. Он был завернут в красную ткань, а значит, это мальчик. Вероятный наследник.

Наместник не допустит гибели мальчика.

– Отдайте его мне, – потребовала Рин.

Старуха энергично затрясла головой и крепче прижала ребенка к груди.

Рин нацелила на нее трезубец.

– Не стоит за него умирать.

Одна девушка бросилась вперед, замахнувшись штангой от занавески. Рин пригнулась и пнула девицу ногой в диафрагму. Девушка с воем рухнула на пол.

Рин поставила ногу ей на грудь и с силой прижала. Стоны девушки доставляли ей жестокое удовольствие. Эти женщины не вызывали у нее ни малейшего сочувствия. Они сами избрали судьбу, заключив договор с Федерацией. Они знали, что происходит, и сами во всем виноваты, и заслуживают смерти…

Нет. Хватит. Она сделала глубокий вдох. Красная пелена перед глазами рассеялась.

– Еще раз дернешься, и я вспорю тебе брюхо, – сказала Рин. – Отдайте ребенка. Сейчас же.

Старуха с завываниями вручила ей младенца.

Тот немедленно заголосил. Рин машинально обняла его, подложив одну руку под спину, а другую под голову. Старая привычка с тех дней, когда она нянчила сводного брата.

Ей вдруг захотелось поворковать над малышом и укачать его, чтобы перестал плакать. Но Рин подавила порыв. Пусть плачет, и как можно громче.

Она вышла из комнаты женщин, размахивая перед собой трезубцем.

– А вы оставайтесь здесь, – предупредила она женщин. – Если кто шевельнется, я прикончу ребенка.

Женщины молча закивали, по напудренным лицам полились слезы.

Рин вернулась в основной коридор.

– Тсунь Хо! – крикнула Рин. – Где ты?

Молчание.

Ребенок в ее руках заворочался. Плач перешел в раздраженное поскуливание. Рин даже подумывала ущипнуть его за руку, чтобы снова закричал.

Но в этом не было нужды. Достаточно было показать окровавленный трезубец. При виде оружия ребенок открыл рот и завопил.

Рин заорала, перекрикивая плач:

– Тсунь Хо! Если не покажешься, я убью твоего сына!

Шаги она услышала задолго до того, как он напал.

Он действовал слишком медленно. Слишком. Она развернулась, поднырнула под его мечом и врезала рукоятью трезубца в живот. Наместник согнулся пополам. Рин захватила меч зубьями своего оружия и выдернула из руки. Наместник упал на четвереньки, пытаясь дотянуться до меча. Рин отпихнула клинок подальше и стукнула наместника рукоятью трезубца по затылку. Он растянулся на полу.

– Изменник.

Рин со всей силы треснула его по коленям. Он взвыл от боли. Она ударила еще раз. И еще.

Ребенок завыл еще громче. Рин аккуратно положила его на пол в уголке и вернулась к его отцу. Наместник провинции Овца имел жалкий, сломленный вид. Рин пнула его по ребрам.

– Умоляю, сжальтесь, умоляю…

Он свернулся калачиком, прикрыв голову руками.

– Когда ты впустил в город мугенцев? До того как они сожгли Голин-Ниис или после?

– У нас не было выбора, – прошептал он и пронзительно пискнул, подтянув раздробленные колени к груди. – Они выстроились перед воротами, и у нас не было выбора…

– Вы могли сражаться.

– И погибли бы, – выдохнул он.

– Значит, погибли бы.

Рин снова треснула его рукоятью трезубца по голове. Наместник затих.

Но малыш по-прежнему надрывался в плаче.

Цзиньчжа так обрадовался победе, что временно отменил запрет на спиртное в войсках. По рядам передавали кувшины с сорговым вином, реквизированным в особняке наместника. Солдаты расположились лагерем на берегу и в тот вечер пребывали в необычайно приподнятом настроении.

Цзиньчжа устроил военный совет на берегу – решить, что делать с пленными. Помимо захваченных солдат Федерации была еще и Восьмая дивизия – самое крупное подразделение ополчения из тех, с кем приходилось иметь дело до сих пор. Слишком серьезная угроза, чтобы просто отпустить. Но вариантов было немного – либо устроить массовую казнь, либо кормить такую прорву людей.

– Казните их, – немедленно предложила Рин.

– Больше тысячи человек? – покачал головой Цзиньчжа. – Мы же не чудовища.

– Но они это заслужили, – напирала она. – По крайней мере мугенцы. Вы же понимаете, что если бы все сложилось иначе, если бы Федерация захватила наших солдат, пленные уже были бы мертвы.