Республика из пепла

— Ты кто такой? — спросил я, не опуская револьвер.

— Люди другие, — он проигнорировал мой вопрос. — Люди охотятссся. Те люди боялись сссюда ходить, боялись меня, боялись монссстров.

Дефект речи у него был странный, несколько слов выходили нормальными, потом, при произнесении очередного шипящего звука, речевой аппарат словно бы заклинивал.

— Отдайте мясо, — он спрыгнул с дерева и, приземлившись на корточки у трупа медведя, положил на него крупные ладони.

— Нам шкура нужна, — напомнил я, — целая. Помоги снять и забирай мясо.

— Шшшшкура? Шкура нужна? Снять? Помогу, помогу.

В руке его неизвестно откуда появился короткий нож, с лезвием всего сантиметров пять длиной, похожий на инструмент сапожника. Этим-то ножом он начал довольно шустро свежевать убитого медведя. Получалось у него отлично, нож, собственно, особой роли не сыграл, не будь его, наш гость справился бы и руками. Он и справлялся, сделав небольшой надрез, он хватался пальцами за край и дальше просто отдирал шкуру руками. Несмотря на маленький рост и хлипкое телосложение, силы этому существу было не занимать. Мы вдвоём ещё не закончили разделку кабана, как шкура медведя с лапами и головой упала к нашим ногам.

— Молодец, парень, — искренне похвалил я. — Может, всё-таки скажешь, как тебя зовут.

Существо как-то ощутимо сдулось, видимо, вопрос об имени был для него больным.

— Никак не зззовут, — он чиркнул лезвием ножа по животу освежеванного медведя, сделал надрез и засунул туда руку. — Я — Ошибка.

С этими словами он потянул из брюха зверя печень, вытащил не полностью, но достаточно, чтобы откусить большой кусок. Некоторое время он жевал, громко при этом чавкая, по подбородку текли струйки крови, потом шумно проглотил и улыбнулся.

— Мясо, люблю мясо. Тут много ззззверей, Ошибка ест мясо всегда.

— Ешь на здоровье, — великодушно разрешил я. — А что за ошибка? Чья ты ошибка?

— Отдела биоразработок, учёные ошшшшиблись, получился я, — он снова вгрызся в печень.

— А в чём они ошиблись, — я потихоньку начинал догадываться о происхождении этого странного человека.

— Не ззззнаю, я ведь не учёный, — ответил он печально, не переставая жевать.

— Ты жил на базе, — догадался я. — Там, у чистых.

— Чиссстых? — не понял он.

— Ну, людей, которые у моря живут, так?

— Люди. У моря. Жжжживут. — Он словно стал забывать русский язык, на котором только что прекрасно разговаривал. — Да. Они. Они меня не любят, я к ним не пойду. Когда ссстанет совсем холодно, тогда пойду, а сейчас нет.

— А можешь нам базу показать? — закинул я удочку, вдруг удастся завербовать агента.

— Показззать? Нет. Сами смотрите. Не хочу туда. Там плохо.

С этими словами он повернулся к нам спиной, ухватил ободранную тушу медведя за лапы и поволок в чащу. Однако, пусть и ободранный, и тощий, но килограммов сто медведь весил. Силён парнишка. Или не парнишка, не удивлюсь, если этому существу лет восемьдесят.

Пришлось нам прихватить шкуру медведя и мясо кабана, отправиться назад, сначала к временному лагерю, а потом ещё три часа трястись на телеге, чтобы прибыть в деревню. С другой стороны, там можно без проблем поесть горячего, купить что-то съедобное в лавке и даже попариться в бане, что с нашим образом жизни было немаловажно.

В деревне нас встретили радушно, староста куда-то отбыл, но мясо приняла его жена, которая одновременно была его заместителем. В несколько порций мясо взвесили, потом сложили результаты, потом ещё оформили шкуру, после чего на стол легла бумага с подписью, неотличимой от оригинала и сильно смазанной печатью.

— Скажи, хозяйка, — попросил я, — в баню у вас сходить можно?

— Можно, отчего нельзя, — крепкая баба лет пятидесяти пожала плечами и указала на один из домов. — Вон, туда идите, Катерина сегодня топила, там у неё артель лесорубов мыться будет, и вы с ними.

Туда мы и пошли, упомянутая Катерина, бывшая куда моложе жены старосты, великодушно пустила нас в баню после небольшой очереди. Стас всё же выпросил у меня бутылку самогона, только пить мы её будем потом, когда помоемся. В самой бане только квас, да и тот умеренно.

Лесорубов было много, человек двадцать, а потому мылись они в три смены. Последняя была меньше других, всего четыре человека, а с ними зашли и мы. Я специально дождался именно этих людей, поскольку именно в последней смене заходил их бригадир, человек совершенно очевидно грамотный, а кроме прочего, давно работающий здесь. Информацию совершенно необязательно высматривать самим, с неменьшим успехом можно выведать у знающих людей.

Мы вошли вместе со всеми, поздоровались и представились. Представились, разумеется, охотниками, размахивать ксивами не стоило, да и не было их у нас, в бане прятать некуда.

— Когда прибыли? — спросил бригадир, звали его Фёдор Ильич, это был здоровый мужик лет пятидесяти с чёрной бородой и почти совсем седыми волосами.