Республика - победительница (ЛП)

Те же немцы, которые на бегство не решились, с каждым днем на собственной родине становились personae non gratae. Польское правительство завело в новом воеводстве польскую администрацию. Немецкий язык перестал быть официальным языком, даже в качестве поддержки (что являлось нарушением договора с союзниками: ведь Пруссия должна была стать воеводством, имеющим "особенный статус"). Власти требовали знания польского языка. Тот, кто этого языка не знал, лишался всяческих прав: он не мог требовать справедливости в суде, не мог сделать какое-либо официальное заявление. Но поляк, всем известно, способен, вот и развился обслуживаемый нашими земляками полулегальный переводческий рынок, только его было слишком мало, чтобы немцы могли более-менее нормально функционировать.

Проводилась деятельность по колонизации. Стянутые из южной и центральной Польши колонисты со своими совершенно отличными, эвфемистически выражаясь, цивилизационными стандартами, часто просто пугали своих немецких соседей.

Германскость осуждали и преследовали. Официальных вывозов никто не организовывал, но немцев поощряли к выезду из польской части Пруссии гораздо интенсивнее, чем чехов – покинуть Заользье.

По городам с факелами маршировали польские националисты – на уровне эстетики и риторики раздел на националистическую часть санации, эндеков или обыкновенных фашистов практически полностью стерся. Марширующие выкрикивали шовинистические лозунги, били стекла в немецких лавках, а весьма часто, с разгона: хозяев этих лавок и их клиентов. Польские полицейские в это время внимательно оглядывали кончики своих сапог, ногти или же наблюдали за облаками, плывущими по уже польскому небу. Время от времени местная пресса с деланным безразличием доносила выловленных из мазурских озер очередных телах. И так складывалось, что эти тела почти что всегда принадлежали людям с немецкими фамилиями. Ну или же мазурским "изменникам польскости", которые не желали "заново полонизироваться".

Немцы из Восточной Пруссии просто-напросто боялись. Все чаще они выезжали. Чаще всего, недалеко, в Самбию, вместе с Кенигсбергом являющуюся – как было уже сказано – территорией, поверенной надзору Лиги Наций, Freie Staat Samland под управлением Союзнического Совета, в состав которого входили поляки, англичане и французы. Находящаяся в Самланде британская морская база являлась выделенной территорией. Располагающиеся в ней подразделения стерегли безопасность всего региона. А появление британского флота на Балтийском море, против чего безуспешно протестовал СССР, очень сильно изменило геополитический расклад сил в регионе.

В Кенигсберг приплыли и немцы из захваченного поляками и уничтоженного Гданьска.

Гданьские немцы убегают, - весной 1940 года писал недавно учрежденный "Гданьский Дзенник", официальный орган ONR (Национально-Радикальный Лагерь). – Они торчат в портах, кочуют по побережью. С чемоданами и свертками. Они представляют достойный жалости вид, только нельзя забывать, что как раз таким, возможно, и грубым способом, как раз свершается историческая справедливость. Мы же помним, что никто их нападать на Польшу не просил, и если сейчас они страдают в мартовские заморозки, на балтийском ветру, в своих пальто и глубока насаженных на уши шляпах, если сейчас им приходится покидать родные дома и страдать, что вот теперь в них переезжают другие, то они должны глянуть в глаза гитлеровским сановникам и прокричать им в лицо: это вы натворили!

История слепа и сурова, и беда тому, кто желает чего-то мастерить в ее шестеренках. Гитлер отважился на это, и жестокий механизм захватил его и порвал на клочья, а вместе с ним и его народ. В конце концов, случилось то, что должно было случиться, ведь Германия этим историческим механизмом безответственно играется уже издавна. И, провоцируя его изгибаться во всякие ненатуральные направления, они навлекли на себя чудовищную месть истории.