Республика Святой Софии

Неизвестно, отреагировал ли как-то владыка на нехристианскую расправу над «поджигателями». В это время Евфимий II был занят постройкой церкви Святого Спаса в Преображенском монастыре в Руссе. Новгородская летопись подробно рассказывает о приезде архиепископа в этот город, торжественном богослужении в заново отстроенной церкви и о богатом вкладе владыки в монастырь: «Похвала архиепископу от людии, приходящих в дом святого Спаса и възирающим на церковь и глаголющим: „благословен бог, иже положив на сердце господину нашему создати храм святого Спаса высочайше первой“. И добре ю украси, и иконы на злате добрым писаньем устрой, иныя потребныя места добре сверши, якоже подобает церкви на красоту, и церковныя служебныя сосуды серебреныя створи, и иныя сосуды серебряныя устрой на потребу манастырю» [904]. Особое внимание новгородского владыки к Руссе можно объяснить развитием в городе солеварения. Немалый процент земель, на которых устраивались солеварни, принадлежал новгородским церквям и монастырям. Крупные владения в Руссе принадлежали Юрьеву монастырю и другим новгородским духовным и светским феодалам. Посадские люди платили им как натуральный оброк (солью), так и денежный, о чем сохранилось свидетельство в писцовой книге Шелонской пятины 1497–1498 гг. Согласно этому источнику, в Руссе были «дворы» следующих новгородских монастырей: Никольского Неревского, Никольского Вежицкого, Никольского Косинского, Святой Варвары, Воскресенского с поля, Никольского Людогщенского, Юрьева, Успленского с поля, Онтонова, Никольского Вишерского. В одном только Минине конце Руссы располагалось «манастырьских и церковных 180 дворов…»

[905]Кроме того, Юрьев монастырь, Михайловский на Сковородке и Лисицкий монастыри владели «пожнями» под Руссой.

Соляной промысел не только приносил большие доходы, но и снижал зависимость Новгорода от поставок немецкой соли. А последнее обстоятельство в начале 40-х годов приобрело первостепенное значение, так как стабильность, сохранявшаяся до того в русско-ливонских отношениях, была нарушена. Орден начал готовиться к войне против Новгорода. Возможно, одной из причин для войны послужило неприятие Новгородом унии.

На ливонском съезде в Пернау в 1443 г. было принято решение о закрытии новгородской торговой конторы. Когда немецкие купцы покидали Новгород, церковные власти города отказались принять ключи от немецкой церкви и двора, то есть Евфимий II поступил вопреки сложившимся во времена его предшественников обычаям. Раньше такого не случалось даже в случае войны с немцами. Неприятие архиепископом новгородским униатского католического мира перевесило даже выгоды от торговли с Ганзой.

В то же время владыка Евфимий продолжал тратить деньги на строительство церквей и благоустройство владычного двора. Видимо, в этой деятельности он видел способ защиты от надвигающейся католической угрозы. Были построены духовница и сторожня. Возможно, строительство «сторожни», то есть помещения для сторожей, у въездных ворот владычного двора объясняется еще и желанием Евфимия обезопасить свои владения от непрошеных гостей. По мнения И. В. Антипова, «владычный двор — не крепость, а прежде всего, монастырь, замкнутая структура, основные составляющие части которой — храмы, жилые и парадные помещения, а также хозяйственные постройки… Владычный двор… не был предназначен для обороны от внешних врагов, доказательством чему — многочисленные ворота, ведущие в различные части двора. Сторожа, помещавшиеся в сторожне, вероятно, были нужны для охраны Владычного двора во время внутренних конфликтов, нередких в Новгороде XV в.»

[906].

Забота владыки о безопасности своего двора от возможных возмущений новгородцев свидетельствует, что авторитет Евфимия среди простых новгородцев падал. Предшественники Евфимия на владычном престоле не предпринимали подобных мер для своей охраны от сограждан.

В 1445 г. Орден начал войну против Новгорода. Предложение о помощи со стороны великого князя Литовского Казимира новгородцы отвергли. Казимир в это время находился в «розмирье» с князем Московским, Новгород же, видимо, надеялся на поддержку Москвы в войне с Орденом. Очевидно, что негативное отношение владыки Евфимия к униатской Литве во многом повлияло на политику Новгорода.

Сам владыка в это время продолжал свою программу восстановления старых новгородских святынь: «заложи манастырь святого Георгия в Городке, и стену каменую понови, и церковь святого Георгия понови и подписа, идеже отпало, и покры ю чешуею, и бысть христьянам прибежище» [907].

Действия владыки соединяли в себе военные приготовления («стену камену понови») на случай осады Старой Ладоги, а также работы по восстановлению обветшалых фресок XII в. в церкви Святого Георгия. Это была одна из первых реставраций в истории древнерусской живописи.