Республика Святой Софии

Вскоре в Новгороде произошли новые столкновения противников и сторонников великого князя Московского. Осенью 1475 г. степенной посадник Василий Ананьин в сопровождении четырнадцати других бояр и их слуг организовал нападение на жителей Славковой и Никитиной улиц. Были избиты, а некоторые до смерти, многие уличане, разграблено их имущество — «животов людских на тысячу рублев взяли, а людей многих до смерти перебили» [1104]. Приблизительно в это же время староста Федоровской улицы Памфил, в сопровождении двух бояр (принадлежавших к группе поддержки посадника Ананьина) напал на дом бояр Полинарьиных в Плотницком конце. Двор братьев Полинарьиных подвергся разграблению: «Людей у них перебили, а животы разграбили, а взяли на 500 рублев» [1105].

Пострадавшие новгородцы послали жалобщиков в Москву — искать справедливости у Ивана III. Великий князь с готовностью откликнулся на жалобы и отправился в Новгород лично вершить там свой суд. Псковские летописи подтверждают, что «новгородцы, люди житии и молодшии, сами его призвали на тые управы, на них насилье… посадники творили» [1106].

22 октября 1475 г. Иван III отправился из Москвы в Новгород с большой свитой. На Волочине 5 ноября его встретили первые делегации новгородцев: «Кузма Яковль с товарыщи, с жалобою на свою же братью на новугородцев; да туто же стретил его от владыки Феофила с поминки Василей Микифоров сын Пенков» [1107]. То есть владыка поспешил опередить светское посольство от Новгорода и первым приветствовать и одарить великого князя. Далее на всей протяженности пути до Новгорода Ивана Васильевича встречали группы новгородцев — как бояр, так и житьих людей, с подарками и различными жалобами.

За 90 верст до Новгорода в месте Рыдыне на реке Холове Ивана III торжественно встретили архиепископ Феофил, служилый князь Василий Гребенка Шуйский, посадники и тысяцкие, архимандрит Юрьева монастыря Феодосий, игумены Хутынского и Вяжицкого монастырей, а также «казначей Сергей, да духовник Еуфимей». Перед нами весь «совет господ» Республики Святой Софии — светские и духовные властители государства. Великому князю преподнесли «от владыки две бочки вина, красного едина, а белого другая, а от тех ото всех по меху вина» [1108].

Иван Васильевич устроил пир для встречающих: «И того дни у великого князя архиепископ и князь Василей и вси прежеречении с ними на обеде его ели и пили; и отпуси их от себе» [1109].

Кортеж великого князя достиг Новгорода 21 ноября. В соответствии с древними договорами, Иван III остановился на Городище, «а вся его сила по всем монастырем, было полно по обе стороне около всего Великого Новагорода». Даже Псковская летопись, лояльная по отношению к великому князю и часто враждебная к новгородцам, отмечает, что московское войско вело себя в Новгородской земле, как на завоеванной территории. Несмотря на мир, «было от них силно, много христиан пограблено по дорогам и по селом и по манастырем и числа краа нет» [1110].

Размещая московские войска по монастырям, Иван III преследовал вполне определенные цели. Монастыри в Новгородской земле основывались в местах, выгодных с точки зрения географического положения — в основном на берегах рек и около оживленных сухопутных дорог. В XIV–XV вв. монастыри активно строились при сухопутных дорогах. К концу новгородской независимости монастыри существовали почти при всех дорогах, подходивших к городу, а также вблизи водных путей в окрестностях Новгорода. Расположение Иваном Васильевичем своих войск по монастырям вокруг Новгорода означало контроль над всеми путями, связывающими город с окружающим миром. Кроме того, великий князь наверняка учитывал и хорошие условия для размещения войск — обжитой характер местности, наличие помещений, источников воды и т. д. Вспомним, что сожжение новгородцами пригородных монастырей в 1386 г. лишало противника возможности воспользоваться такими удобствами для расположения войск [1111].

Псковский летописец особо отметил запредельные по его понятиям расходы архиепископа и знатных новгородцев на содержание князя со свитой: «Владыке и посадником и всемоу Новугородоу кормом и даровы и всемоу сполоу числа же краа нет колко золота и серебра вывеже от них» [1112].