Республика Святой Софии

За год до смерти архиепископ успел построить еще три церкви — имени Святого Иоанна Богослова на Вежищах, Всех Святых и Успения Богородицы на Торгу в Новгороде, Иоанна Златоуста на Лисичьей горке. Житие Евфимия II подробно рассказывает о последних днях архиепископа. При наступлении Великого поста Евфимий оставил Новгород и затворился в своей келье в Лисицком монастыре. Перед смертью Евфимий написал грамоту митрополиту Ионе с просьбой «сложить» с него «нелюбие» и благословить перед кончиной. Митрополит в ответном письме — прощальной грамоте написал: «Напоминаем тебе, сын мой, что ты стал было поступать слишком просто: того, кто отлучен был нашим смирением за преступления, вы принимали у себя, того удостоивали своего благословения. И ты, сын мой, принеси покаяние в том пред Богом». При этом Иона повелел: если прощальная грамота прибудет после кончины новгородского владыки, прочитать ее над его гробом. Евфимий умер 10 марта 1458 г. Тело владыки было перенесено в Софийский собор Новгорода, где совершилось торжественное отпевание. Посланный митрополитом Ионой духовник Евмений привез прощальную грамоту в Новгород лишь спустя 16 дней после кончины Евфимия. Гроб владыки, по его завещанию, установили в соборном храме Николы в Вяжицкой обители. В Житии Евфимия рассказывается, что когда его гроб открыли, чтобы прочитать прощальную грамоту, то увидели, что тление не коснулось тела владыки (что вполне реально, если Евфимий соблюдал строгий пост последние годы перед смертью). Якобы Евфимий лежал, как спящий, пальцы его рук были сложены для благословения. «Еще хранит Бог Новгород, за него молится святитель Евфимий», — громко сказал Евмений и, прочтя грамоту святого Ионы, положил ее в руку владыки. Около гроба архиепископа были положены тяжелые вериги, которые были обнаружены на Евфимии после смерти. Едва ли архиепископ носил вериги все время, как пишет Логофет, но в конце жизни Евфимий, будучи глубоко верующим человеком, вполне мог усугубить свою аскезу таким самоистязанием.

Автор Летописи Авраамки, говоря о смерти Евфимия II, добавляет: «Мним его свята»[949]. В Новгороде действительно начали поклоняться мощам Евфимия вскоре после его смерти. Житие Евфимия рассказывает, «колика чюдеса и кокова исцеления от честных его мощей бываютъ: ова сонным явлением, иногда яко живу сущу являтися к ползе иже к нему веру имущих»[950]. К началу 60-х гг. XV в. относится составление службы и молитвы святителю Евфимию.

Личность Евфимия II, как и его деятельность, неоднозначна. Время его правления нельзя считать ни в полной мере расцветом Новгорода, ни началом падения республики. Житие Евфимия, написанное сразу после его смерти Логофетом, создает образ идеального владыки. Пахомий отмечает суровость Евфимия в борьбе за правду — якобы Бог его «страшна к непокоривым показа». Согласно житию, владыка твердо отстаивал законность в Новгороде. «Если кто, сильный властью и богатством, хотел сделать что-либо законопреступное, с твердостию сопротивлялся владыка Евфимий; если же опять кто-либо думал молением и дарами или молвою народною его преклонить, чтобы не обличал и не запрещал, никогда не мог обрести в нем послабления…» Логофет отмечает строгость архиепископа в соблюдении законов, особенно брачных канонов. Последнее неудивительно, если вспомнить, что Евфимий с ранней юности удалился в монастырь.

Восхищение Пахомия могло быть вполне искренним, ведь Евфимий всю жизнь действовал на благо православной вере, как ее понимали на Афоне. Разделяя взгляды афонских монахов, Евфимий многое сделал для распространения в Новгородской земле общежительского устава. По его благословению был основан Соловецкой Спасо-Преображенский общежительский монастырь.

Несомненно, что при Евфимии отдельные направления культуры Новгорода пережили расцвет. Ревностной заботой о сохранении чистоты древней веры объясняется множество переписанных по распоряжению архиепископа церковных книг. Под его руководством в Новгороде собирались исторические и агиографические материалы, велась интенсивная работа по переписке старых и созданию новых летописных сводов. Наиболее значительным письменным памятником той поры, оказавшим влияние на все последующее русское летописание, стал Новгородско-Софийский летописный свод 1448 г.

Кроме официального летописания, владыка способствовал летописанию «легендарному», щедро оплачивая услуги Пахомия Логофета. По инициативе архиепископа значительно расширилось книгохранилище новгородской библиотеки при Софийском соборе. Иконопись и архитектура Новгорода обогатились истинными шедеврами. С 1439 г. владыка уже не жалел средств на церковное строительство. Так он «позлати верх у святей Софии, прибави к старому верху седмь рядов, и издаст сребра на то из своее казны 700 рублев»[951].