Республиканец

К космопорту съезжались пожарные, спасатели, машины скорой помощи. Прямо перед зданием разворачивался оперативный штаб. Теперь могут обойтись и без него, Вольдемар опустился прямо на асфальт и, только сейчас понял, как устал. Рядом с ним присел капрал.

— А Вы меня не узнали, господин лейтенант?

Вольдемар приподнялся и вгляделся в лицо космодесантника.

— Нет, не помню.

— А я Вас сразу узнал. На Зеде, в первый день высадки, Вы меня за шиворот таскали.

— Десант своих не бросает?

— Точно!

А недописанный рапорт сгорел вместе с коммуникатором, шикарным столом, монументальным креслом и всем остальным содержимым комендантского кабинета.

Остаток дня лейтенант Дескин провел отвечая на кучу дурацких вопросов, которые ему задавали прокурорские. Где он был в момент взрыва? Почему он решил, что взорвался именно челнок? Зачем он устроил стрельбу в пассажирской зоне космопорта? Кто приказал ему взять на себя руководство спасательными работами? И опять. Где…? Почему…? Зачем…? Кто…? В конец достали. Должно же быть в этой жизни равновесие, кто-то спасает, а кто-то это спасение расследует.

Уже прилично за полночь Вольдемар, наконец, вернулся в свой номер и, едва стянув форму, упал на не разобранную кровать, вторая половина дня утомила больше первой. Еще до того как заснуть, выключил личный коммуникатор, на службу завтра идти все равно некуда, а если он кому-то потребуется, то пусть приходят за ним. Помогло не очень. В полдень за Вольдемаром пришли, а точнее пришел, посыльный из штаба ВКФ. Через два с половиной часа лейтенант Дескин навытяжку стоял в знакомом кабинете. На Вольдемаре новенький, сшитый по заказу мундир. Успел, успел, комендантская душа, справить обновку. Вот и пригодилась, старая форма, после вчерашних событий пришла в полную негодность.

— Ваш предшественник, лейтенант, находился на этой должности пять, я подчеркиваю, пять лет. И никто не помнил, как его зовут, даже кадровики. А Вы всего за полгода успели дважды прогреметь на всю республику.

— Господин адмирал, в деле "сельхоз полковников" я никак не засветился. И к вчерашней аварии челнока я никакого отношения не имею.

— Но дело «полковников» инициировали именно Вы. Следствие, кстати, до сих пор не закончено. А, что касается аварии, то предположение, что основной ее причиной является именно Ваше назначение на должность военного коменданта космопорта, вовсе не кажется фантастическим. Где бы Вы ни появились, сразу начинается стрельба, что-нибудь взрывается, а в результате куча трупов. Молчите, лейтенант! — адмирал не дал Вольдемару раскрыть рот. — В общем, я пришел к выводу, что дальше держать Вас в тылу нецелесообразно. На передовой, я надеюсь, хотя бы половина трупов придется на вражеские.

Не успел Вольдемар обрадоваться избавлению, как адмирал поспешил испортить ему настроение.

— Но не надейтесь так легко отделаться. Сегодняшние газеты уже вовсю трубят о Ваших подвигах, поэтому свою долю славы в получите. Сегодня мне уже пришли ходатайства о Вашем награждении за спасение граждан. Администрация космопорта, медики, пожарные, полиция, даже прокуратура представление прислала. Им-то Вы, чем так понравились? От благодарных спасенных больше сотни сообщений и, даже, одна жалоба.

— Жалоба? — удивился Вольдемар.

— Да, лейтенант, жалоба. Совладелец юридической фирмы Браун, Браун, Браун и Смит…

— Это который Смит? — не смог удержаться Вольдемар.

— Нет, один из Браунов. Так вот, господин Браун жалуется, что Вы нанесли ему легкие телесные повреждения, требует компенсации, грозится подать в суд.

— И, что Вы ему ответили, господин адмирал?

— Я сообщил ему, что у лейтенанта Дескина уже есть три контузии и две судимости, или наоборот, две контузии и три судимости. Короче, если ему хочется судиться с лейтенантом, то царство ему небесное. А еще я намекнул ему, что свидетелей его поведения в космопорте очень много, поэтому, если он не хочет, чтобы его имя трепали все газеты, то пусть отвалит.

— Господин адмирал, я думаю, что второй аргумент гораздо более действенный. Эти юристы — страшные люди. Того, что их имя вываляют в грязи в какой-нибудь паршивой газетенке, они боятся гораздо больше, чем пули в башке.

— Я знаю еще более страшных людей. И их толпа уже ждет Вас на выходе из штаба, в надежде взять у Вас интервью, пусть даже и не эксклюзивное. Так, что идите лейтенант, а когда этой своре надоест Вас рвать, мы обсудим место Вашей дальнейшей службы. Но сначала Вам предстоит пройти медные трубы. Не сломайтесь, лейтенант.

— Не сломаюсь. — пробурчал Вольдемар выходя из кабинета.

— Триста первый задание выполнил.

Ну еще бы не выполнил! Все три индивидуальных учебных боя выиграны вчистую.

— Принял, триста первый. Возвращайтесь.

— Есть, возвращаюсь.