Читаем Рестарт полностью

Рестарт

Чейз не помнит, зачем он полез на крышу, как и почему с нее упал. Просто в один прекрасный день он очнулся в больничной палате среди абсолютно незнакомых людей: мамы, брата, врача – и узнал от них, что его зовут Чейз Эмброз. Все, что произошло с ним за тринадцать лет жизни, словно корова языком слизала.Теперь ему предстоит узнать, что он за человек. Что любит, с кем дружит, как к нему относятся окружающие… И тут его ждет не самое приятное открытие: для одних школьников он герой, капитан суперуспешной футбольной команды, а для других – исчадие ада, ненавистный мучитель, бессовестный и жестокий.Но так ли важно, кем был Чейз Эмброз? Гораздо важнее понять, кто он сейчас и кем станет в будущем

Гордон Корман

Детская литература18+

Гордон КорманРестарт

Глава перваяЧейз Эмброз

Помню, как я летел.

Или думаю, что помню – просто потому, что знаю, что упал с крыши.

Зелень лужайки сначала далеко-далеко. А потом – раз! – и совсем близко.

Кто-то пронзительно вопит.

Постой – это не кто-то, это я!

Я уже готов грохнуться о землю. Но вместо этого все просто берет – и перестает быть. Солнце меркнет. Мир вокруг исчезает. Я вырубаюсь, как выключенный прибор.

Это значит, что я умер?

Сразу и не поймешь.

Свет люминесцентных ламп отвратительно режет глаза. Я что есть сил жмурюсь, но это не помогает – глазам все равно больно.

Со всех сторон оживленный гул голосов – куча народу явно чего-то долго ждала и вот наконец дождалась.

– Очнулся…

– Позовите врача…

– А говорили, что он больше никогда…

– Чейз, милый…

– Доктор!

Я хочу посмотреть, кто тут рядом со мной, но адский свет выедает глаза. Я так и сяк отворачиваюсь от него, отчаянно моргаю. При этом у меня болит абсолютно всё, сильнее всего шея и правое плечо. Понемногу взгляд все-таки фокусируется, и я начинаю различать людей, тех, кто стоят и сидят вокруг. Сам я лежу под простыней – такой белоснежной, что отраженный ею свет делает еще больнее глазам. Прикрыть лицо ладонью не дают трубки и провода – я весь ими опутан. На указательный палец надета пластмассовая прищепка, соединенная проводком с ящиком, который пищит и мигает рядом с моей кроватью. Тут же возвышается стойка с капельницей.

– Ах, слава богу! – задыхается от радости склонившаяся надо мной женщина. Теперь я вижу: у нее длинные темные волосы, на носу очки в толстой черной оправе. – Когда мы тебя нашли, ты лежал совсем…

Договорить она не может, потому что начинает рыдать. Парень намного моложе ее обнимает женщину за плечи.

Тут в палату врывается врач в белом халате.

– С возвращением, Чейз! – говорит он и отцепляет от изножья кровати планшет с моей историей болезни. – Как себя чувствуешь?

Как я себя чувствую? Так, будто меня превратили в громадную отбивную. Но это еще не самое плохое. Гораздо хуже мне от того, что я ничего не понимаю.

– Где я? Почему я в больнице? Кто вы все?

Женщина в очках перестает плакать и взволнованно отвечает:

– Чейз, лапушка, это я. Твоя мама.

Мама? Она что, думает, я собственную мать не узнаю?

– Да я вас первый раз в жизни вижу, – огрызаюсь я. – Моя мама… Моя мама, она…

Но не тут-то было. Вызвать из памяти образ матери не получается.

Так же напрасно я пытаюсь вспомнить отца, своих приятелей и школу.

Ощущение совершенно дурацкое. Я прекрасно помню, что такое вспоминать, но не могу ничего вспомнить. В памяти пустота. Я как компьютер, у которого потерли жесткий диск: если его перезагрузить, операционная система нормально запустится, но ни одного документа или файла на таком компьютере не открыть.

Я не помню даже своего собственного имени.

– Чейз – это меня так зовут? – спрашиваю я.

Другие мои вопросы вызывали озадаченное перешептывание, а сейчас все испуганно замолкают.

Мой взгляд падает на планшет в руках у врача. На его обратной стороне написано: «Чейз Эмброз».

Кто же я такой?

– Зеркало! – кричу я. – Дайте мне зеркало!

– С этим, наверно, лучше подождать, – ласково говорит врач.

Вот только его ласковых уговоров мне теперь и не хватало.

– Быстро зеркало!

Женщина, которая называет себя моей мамой, роется в сумочке и протягивает мне пудреницу.

Я беру, открываю, сдуваю с зеркальца пудру.

Из него на меня смотрит незнакомое лицо.

Доктор Куперман говорит, что у меня амнезия. Тяжелая ретроградная амнезия – такая болезнь, когда не помнишь ничего из того, что произошло до какого-то события. Для меня таким событием стал полет с крыши.

– Я знаю, что такое амнезия, – отвечаю я доктору. – Но как так получается, что я помню это ученое слово, но забыл собственное имя? Не помню родителей? Не понимаю, как я вообще очутился на крыше?

– Про крышу все просто, – встревает парень; мне тут же объясняют, что это мой старший брат, что зовут его Джонни и он приехал из университета на каникулы. – У тебя в комнате есть слуховое окно. Сколько тебя помню, ты любил лазать через него на крышу.

– И меня не предупреждали, что я могу свернуть себе шею?

– Сначала предупреждали, – говорит моя мать. – А когда тебе исполнилось шесть, я решила, что раз ты до сих пор не свалился, то теперь точно не свалишься. Ты был такой спортивный…

Перейти на страницу: