Реставратор. Месть длиною в двести лет

Домой Ксавье попал за полночь и не евши упал в постель. Утром, с аппетитом позавтракав, взялся за книгу. Начал ее листать со странного рисунка дракона. Вот текст на неизвестном ему языке закончился и на следующей странице была уже хорошо ему знакомая латынь. Вверху было написано: «Перевод сделан великим Гермесом Трисмегистом. В сию книгу записан мною, Фабьеном Ламбером, алхимиком». Ксавье только головой покачал. Эта маленькая книжечка стоила, как графское поместье, но продавать ее он не собирался. Ксавье начал внимательно вчитываться в текст и волосы на голове потихоньку становились дыбом. Если у него получится, то он действительно станет всемогущ. Ксавье спрятал книжечку под полый макет, изображавшей мышцы человеческого тела. Его квартирная хозяйка, почтенная мадам Шарпантье, под страхом смертной казни к скульптуре не подойдет. Кроме нее в комнату никто не войдет. Друзей у Ксавье не было, слуги, тем более. Обтерев пару бутылок монастырского вина, уложил в свой саквояж. Нанесет визит одному очень знатному пациенту, знатоку вин и заядлому коллекционеру.

Эта дюжина бутылок положила начало благосостоянию Кассиуса Ксавье и позволила ему съехать от добрейшей, но чрезмерно любопытной госпожи Шарпантье, купить маленький, но свой домик и наконец-то оборудовать лабораторию так, как он хотел. Кассиус успел еще пару раз наведаться на монастырский склад бутылок и пополнить свой запас. На третий раз его встретили пустые полки и обвалившийся свод в том месте, где раньше были бочки. Остались там бочки или нет, понять было невозможно.

Ксавье вплотную занялся изучением книги Ламбера. Чем больше он вникал в текст, тем больше понимал, что это самая настоящая магия. Алхимией, как таковой, здесь и не пахло. Одни только ингредиенты вызывали оторопь и закономерный вопрос: где это взять? Чем дольше Ксавье изучал странный текст, тем больше он затягивал и порабощал его. Ксавье готов был забросить медицинскую практику. Бывало, что он не мог вспомнить, когда ел и когда спал. Только настойчивое бурчание в животе и воспаленные глаза говорили о том, что прошел далеко не один час. Да и обязанности врача нужно было тоже выполнять. Деньги имеют свойство заканчиваться.

Ксавье кое-как занимался своими пациентами, аптекарское ремесло почти забросил, и его маленькая аптека на первом этаже почти все время стояла закрытая. Ксавье выучил текст из книжечки наизусть, неоднократно перечитывая его. Он купил мольберт, кисти и потихоньку начал делать краски по имеющемуся рецепту. Ингредиенты были очень необычными, купить их было почти невозможно, а то, что было, стоило баснословно дорого. Ксавье старался сам создавать нужные ингредиенты, используя все свои познания в алхимии. Презрев все правила этикета, напомнил настоятелю одного монастыря его обещание оказать возможную помощь. В свое время Ксавье сделал специально для него мазь, облегчавшую боль от мучившей подагры. Просиживая чуть ли не сутками в громадной монастырской библиотеке, Ксавье нашел рецепты многих недостающих ингредиентов. А то, что осталось… Сделать эти ингредиенты было невозможно, а добыть… Слишком уж они были фантастичными. Начать с того, что созданные по старинному рецепту краски были сухими и разводить их можно было только Живой Водой. Где ее такую взять? Ксавье перерыл кучу фолиантов, старинных свитков. Нашел только вскользь упомянутый Источник Живой Воды в одном из ущелий Вогезов. Ксавье засобирался в Эльзас.

Была уже осень. Постоянные дожди размыли дорогу, лошади оскальзывались в грязи, экипаж немилосердно болтало. К вечеру с большим трудом удалось доползти до маленькой гостиницы в городке, название которого память уставшего Ксавье не сохранила. Промерзшие путешественники уселись в зале на длинных деревянных скамьях и принялись за горячий ужин. Около горящего камина сидел слепой старик с лютней и тихонько на ней наигрывал. Ксавье, повинуясь какому-то наитию подошел к нему, ссыпал в его протянутую ладонь горстку мелких монет и попросил спеть что-то о местных преданиях, о святых местах и целебных источниках. Лютнист кивнул головой и запел. Голос у старика неожиданно оказался звучным и приятным, все заслушались. Старик пел о любви, куда ж без нее, о верности, о предательстве и, когда все уже думали, что он исчерпал весь свой репертуар, старик сказал:

— Господин, поднеси мне кружку хорошего вина, и я спою тебе о Святой Одилии.

Ксавье недолго думая, заказал большую кружку бургундского и поднес ее лютнисту. Старик отхлебнул пару глотков, поставил рядом и сказал: — Ты, выполнил мою просьбу, а теперь, я выполню твою, хотя это принесет большое могущество тебе и большое страдание другим.