Реставратор. Месть длиною в двести лет

Ада аккуратно повесила на место таз. Высунулась Дмитривна. Окинула взглядом огромного кобеля и с веселым злорадством заявила: — Вот и нашлась на тебя управа, алконавт несчастный. Теперь не будешь над двумя женщинами изгаляться! — достойная пенсионерка бесстрашно потрепала по холке пса, — защитник, ты наш, родненький, — поправила таз и с достоинством уплыла к телевизору из которого неслись хоровые рыдания и заунывная музыка очередного турецкого сериала. Ада смущенно взглянула на Мэла. Тот вздернул вверх пушистую белую бровь и важно пошагал к облюбованному месту в центре комнаты.

Петрович пить не бросил, но таз старался обходить стороной и Мэлу на глаза не попадаться. Дмитривна — наоборот. Зачастила к Аде, каждый раз неся в пакетике или кусочек колбаски, или аппетитный мосол. Пес принимал подарки с царственной благосклонностью, надежно отвадив от двери в тамбур цыган, рекламных агентов, свидетелей всяческих религий и концессий, которые, завидев его поблескивающие в полутьме двадцатипятиваттной лампочки золотистые глаза и внушительные белые клыки, крестились, складывали пальцы охранными знаками или попросту драпали куда глаза глядят.

Ада сходила с Мэлом в ветклинику. Пес был абсолютно здоров, правда никаких опознавательных знаков, могущих навести на след предполагаемого хозяина, не имел. Милостиво разрешил себя обследовать, привить от бешенства и взвесить. Молоденький ветврач лихо осмотрел распахнутую пасть с белоснежными клыками длиной с его мизинец. Уже начал заполнять ветпаспорт на пса, когда до него дошло, что зверь сидел без намордника и поводка, внимательно наблюдая за ним своими золотистыми глазами. Парня слегка затрясло, но паспорт он все-таки заполнил, и за спиной выходившей парочки быстренько перекрестился.

Ада погуляла в парке, сходила разок на площадку для выгула собак. Там ей начали рассказывать, как дрессировать кобелей. Мэл пару секунд посмотрел в глаза самому «знающему и бывалому». Мужик увял, но Аде намекнули на нежелательность их присутствия. Тогда Ада и Мэл просто ходили гулять к морю, благо идти было недалеко, только по лестнице спуститься. Они бродили по кромке прибоя, любуясь закатом и слушая истошные вопли чаек. Ада стряхнула пыль со своего мольберта, кое-как реанимировала подсохшие краски и сделала наконец то, о чем уже давно мечтала. Отдалась полету своей фантазии и таланта. Мэл, сделав разминочную пробежку и наплававшись вволю, лежал рядом на песке и наблюдал за мерно накатывающимися на песок волнами.

Ада нашла подработку в небольшом издательстве. На жизнь им хватало. Женщина была счастлива и даже бухтение матери насчет того, что она заменила «любимого мужчину» кобелем не сильно раздражало. Но, всему в жизни приходит конец. Постиг он и редакцию журнальчика. Полетели белые мухи, когда редактор позвонил и сказал, что они вынуждены закрыться, не выдержав конкуренции и налогового пресса.

Ада опять осталась без работы и купив в киоске газету бесплатных объявлений, уселась на диване с маркером и чашечкой кофе, уютно завернувшись в плед и подсунув вечно зябнущие пятки под теплый Мэлов бок.

Пес уже задремывал, когда Ада позвала: — Мэл, слушай сюда. Что, ты, об этом думаешь? «Требуется женщина среднего возраста, необремененная мужем и внуками для временного проживания в особняке. Хозяйка выезжает за границу, и на время ее отсутствия нужен сторож с постоянным проживанием. Воспитанная крупная собака приветствуется. Достойная оплата гарантируется. Уход за садом и уборка в обязанности не входят». Указаны номера трех различных мобильных операторов и имя: «Изабелла Вронская».

Мэл наклонил на бок голову, потом утвердительно рыкнул. Он вообще никогда не лаял, обходясь ворчанием, урчанием и рычанием различной интонации, за что Ада и соседи были ему бесконечно благодарны.

— Я тоже так думаю. А мою двушку пока сдадим. Вещи перетянем в спальню и закроем. Я звоню, — Ада набрала указанный номер. Назвалась, сказала свой возраст и оговорила наличие крупного воспитанного пса. Ей предложили подъехать на следующий день к часу пополудни.

И вот, около часа дня «жигуленок» вполз на гравийную дорогу, ведшую к белому мраморному дворцу, почти скрытому высокими крымскими соснами с густыми ветвями, опушенными длинными темно-зелеными иголками. Ада уже хотела оставить машину около ворот, когда они бесшумно распахнулись и машинка плавно вкатилась внутрь. Посыпанная красно-коричневым гравием дорога вела к ступеням из поблескивающего на солнце белого мрамора. Едва Ада вышла из машины и выпустила через заднюю дверь Мэла, как к ним подошел невысокий седоватый мужчина с явно военной выправкой и произнес: — Следуйте за мной.