Реставрация новостройки

Ни одна Анджелина Джоли считает себя милашкой, способной при нужде надрать чужой зад. Нас - таких перевертышей - почитай, каждая вторая приличная дама. Вот взять меня. Толи с подначки расплавленного в моей башке, толи по собственному почину, но я сбрендила. Поперлась в поход с предсказуемо кошмарным процессом и непредсказуемым финалом. Люди добрые! Вы здорово потрудились, чтобы такую милашку, как я, лишить осторожной осмотрительности. Моя тварь, что изредка высовывала нос из своей норы и, тявкнув, убиралась обратно, на этот раз полезла наружу вся целиком. И теперь сладу с ней не будет - обещаю - пока не разлезутся в лоскуты последние обидевшие ее задницы. Воздвигни перед ней горы препятствий, и она пророется, прогрызется, просочится насквозь, лишь бы только добраться до них. Разлей вокруг нее океан невезения - даже будучи трижды утопленницей, она выкрутится, выплывет, выжмет остатки. И вцепится в то, за чем мстительно охотилась.

Меня тошнило от страха, но нести начинало уже сейчас до старта. Мозг в трусливом азарте за минуту продиктовал Нанкесору список необходимого. И когда тот слинял за добычей, отдал приказ предоставить ему полноценный отдых. В сон я провалилась под мерзкий скрежет натачиваемого Вутардаром оружия.

Нанкесор вернулся под утро с видом отличившегося рыбака. Свои первосортные куртки мои неофициальные опекуны обменяли на какой-то кожаный хлам. Плащи постигла та же участь. Роскошные ножны обоих мечей Вутардар безжалостно испоганил, чего-то с них отковыряв, чем-то густо смазав и замотав кусочками облезлой кожи. Новые перевязи - по-прежнему богатые на полезные детали - после его манипуляций наводили на мысль, что и слоны жуют жвачку. Макияжем мужиков я занялась самолично. Правда, Нанкесору почти не пришлось ничего делать. Весь Мушбат знал его, как человека опрятного и упорно бреющегося. Но, темная двухдневная щетина успешно исказила привычный облик. А заклеенный рыбьим клеем глаз под темной пиратской повязкой завершил фольклорный образ местного проходимца.

С Вутардаром пришлось повозиться. Он был не так красив, как Алесар или Мейхалт, но тоже ничего себе. Его длинные роскошные волосы я заплела в неряшливую косу, перебинтовав ее тряпицей. Темную бородку мы не тронули. А вот светлую под стать голове бровь затемнили краской. Рыбий клей превратил его гладкое, отмеченное лишь парой шрамов лицо в сплошную лунную поверхность. Симпатичненько вышло - стопроцентный отброс общества. По своему лицу я также прошлась рыбьим клеем. А на веках подновила черные круги, способные хотя бы частично отвлечь внимание от глаз. Словом, повстречай я нашу компашку где-нибудь в Юди, немедля бы отдала приказ прирезать висельников от греха подальше.

Слава богам, хоть не пришлось где-то ползать, продираться и вообще топать на своих двоих. Нанкесор - как добропорядочным гражданам - купил нам места на какой-то лоханке, что курсирует между прибрежными захолустными городишками и столицей. И не стоячие на заваленной вшивыми телами палубе. А сидячие внутри, что было доступно только таким состоятельным лицам, как мелкие торгаши и наемники. Каковыми мои спутники и являлись. А я без пересадки отправилась в следующее рабство, сменив хозяев. Для такого дела в объемистую котомку напихали еды - рабыня не должна простаивать. Спиртное ей не доверили, дабы не сломалась по дороге. Я со всей очевидностью пошла на понижение: брела за господами на вульгарной дешевой веревке. Ее периодически подергивала грубая лапа быдловатого головореза с попорченной рожей и недобрым взглядом. На заплеванном причале меня подтянули поближе, фактически зажав телами. А на галеру - помятуя о моем страхе высоты - Вутардар втащил замарашку, крепко держа за локоть.

Общество, в котором нам предстояло доплыть до самой восточной оконечности Мушбата - поближе к Сор-бискиру - вполне гармонировало с обликом моих хозяев. Едва не рота душегубов передислоцировалась к новому месту службы. У одного из тех самых кандидатов на пост бискирата, что периодически вышибал из столицы Тарагмуша. Нынче его оттерли на вторые роли, что, по всей видимости, не доставило олигарху удовольствия и настроило на решительную борьбу. Временные закадычные товарищи моих господ приняли их со всем душевным расположением. На что те ответили взаимностью в количестве двух десятков бутылок элитной местной дряни. Я получила под ребра почти невесомый пинок и добросовестно повалилась на коленки. Приняла, так сказать, сигнал метать на импровизированный стол все наше съестное богатство. При этом не забывала поминутно меленько кланяться. Обносить пирующих - и вообще отходить от хозяев - мне запретили под страхом выдергивания конечностей. Я так и мелькала за их спинами, пропихивая под локти очередной сверток.