Ресторан «Березка» (сборник)

Так они и сделали. Не знаю, удался ли их план целиком или хотя бы частично, но института Сергей П. не закончил до сих пор, хотя с того времени уже прошло около 15 лет. У Сергея П. было, есть и будет много несчастий в жизни. С Галькой он развелся, женившись по сватовству для денег и связей на какой-то страшной пучеглазой стерве, которая прижила от него двоих детей и оттяпала у него квартиру, которую он получил, когда вследствие капитального ремонта дома № 6 по Суворовскому бульвару его выселили в Ясенево, предоставив однокомнатную квартиру со всеми удобствами и громадной лоджией, с которой открывался чудный вид и на окрестные леса, и на бывшее имение Трубецких, и на церковь Анны в Узком.

Оттяпала и выгнала из дому, так что он сейчас живет неизвестно где. Он дважды был под судом, но оба раза был судом оправдан. Его били до полусмерти в городе Байкальске Иркутской области и в городе Раквере Эстонской ССР. Он служил начальником геологической партии и однажды потерял служебный портфель со всеми служебными документами, чековой книжкой, гербовой печатью. «Все это следствие того, что я учился в школе для дураков», – утверждает мой институтский товарищ Сергей П., так и не получивший диплом инженера-геолога.

А я такой диплом получил, ну и что толку? Геологом не работаю, занимаюсь неизвестно чем, хотя живу, надо сказать, неплохо и жизнью своей весьма доволен. Прямо, можно сказать, честь жизни отдаю, как тот кот, которого моя знакомая, литературный критик Ш., принесла с помойки и налила ему в блюдце молока. И этот заблудившийся на помойке кот, пия молоко, все время отдавал лапой честь, как его, видать, выучили прежние хозяева... Жизнью своей весьма доволен, тем более что сейчас она с каждым днем становится все более умной и интересной, как и предсказывал в своих произведениях А.П.Чехов.

А на твой несколько хамоватый вопрос, Ферфичкин, не сошел ли я действительно с ума, прерывая свое и без того размытое повествование для углубленного описания пьяных похождений какого-то ничтожного Сергея П., который формально не имеет никакого права иметь отношение к моему повествованию и особенно к той его части, где описывается, как мы с Д.А.Приговым вершили свои траурные блуждания, я дам честный ответ: пользуясь своим служебным положением автора, я по блату ввожу Сергея Дормидонтовича Паукера в историю. Потому что и он, и я, и моя любимая жена Света, и Пригов, и ты, Ферфичкин, и многие, все остальные – все мы когда-нибудь умрем, и наши тела обратятся в прах, а бумага вечна, пусть даже и неопубликованная, пусть даже и сожженная в камине, как второй том гениального произведения, или в простой топке, как отдельные простые произведения разных авторов разных времен. А по блату еще и потому, что я сильно задолжал своему институтскому товарищу Паукеру. Он всегда был со мной ласков, а я всегда был с ним груб. («Среди лесов, средь топи блат вознесся...». А.Пушкин – так недавно прочитал я эти серьезные строки, вычеканенные в подземелье станции метрополитена «Пушкинская».) Груб, ибо терпеть не мог его хамства, развязности и брутального пьянства, отчего неоднократно называл его сволочью. А на самом деле он, по-видимому, как считали гуманисты 60-х годов, – добрый, где-то как-то ранимый человек, за напускным цинизмом скрывает глубоко ранимую душу, и мы сами во многом виноваты. Любишь, Ферфичкин, эту фразу?.. Не исключено, например, что выпитый нами ром зародил в его голове дьявольский план развода с женой Галькой, ибо изначально-то ведь он не являлся подлецом и ханыгой, я видел его детские фотографии. А также он всегда ссужал меня деньгами в долг. А также жил я у него в коммунальной квартире № 5 с видом на упомянутый арбатский дворик. Вернее, не «жил», а «пользовался» комнатой. Я был прописан в городе Д. Московской области, что на канале, а он уехал с экспедицией на Урал и оставил мне ключи. Я тогда усиленно поступал туда, откуда нас с литбратом Е. выперли в мае 1979 года, и мне иногда приходилось ночевать в Москве после различных культурных мероприятий и чтения собственных произведений по различным московским местам. А спать мне после чтения собственных произведений по различным местам было в Москве негде, вот я и ночевал тогда в квартире № 5 дома № 6 по Суворовскому бульвару...

Так что сам понимаешь, Ферфичкин, занят делом, плачу долги. В благодарность за участие моего институтского товарища Сергея П. в моей судьбе я по блату вставляю его в мои послания к тебе, хоть и признаю, что его имя, по-видимому, недостойно твоего высокого слуха. Прости, Ферфичкин!..