Ресторан «Кумихо»

«Что за сволочь?» – Я пнул воздух вслед грузовику и хотел уже перейти дорогу, когда загорелся красный свет.

Я ругался, глядя на удаляющийся грузовик. Если бы не он, я бы успел перейти. Почему из-за одного незаконопослушного водителя остальные должны страдать?

В этот момент кто-то мелькнул на противоположной стороне. Человек без зонтика торопливо бежал без оглядки.

Когда я увидел его лицо, у меня от изумления перехватило дыхание.

Это была Чжиён. Вслед за ней, очень напуганной, мчался, как зомби, Ачжосси. Ну дает, теперь еще и преследование устроил! Чжиён была в опасности: казалось, шеф вот-вот догонит ее. Она выглядела такой беззащитной, что незаметно для себя я начал больше сочувствовать ей и болеть за нее, чем за Ачжосси. Быстрее, ну же, еще быстрее! Миг – и Чжиён без малейших раздумий бросилась на проезжую часть, по которой мчались машины.

– Аа-а-а… Не-е-т…

На Чжиён с бешеной скоростью несся автобус, словно дожидавшийся этого момента. Сердце мое упало в пятки, а в глазах потемнело.

Вж-ж-ж… – от громкого визга тормозов, казалось, будто весь мир содрогнулся.

Проезжая часть, мокрая от дождя, была очень опасной. Автобус заскользил по поверхности дороги, как по льду, с визгом тормозя. Казалось, что тысячи, нет десятки тысяч волосинок на моем теле встали дыбом. Я не мог даже дышать.

Ачжосси застыл, как вкопанный, на другой стороне дороги.

За секунду до того, как автобус врезался в Чжиён, к ней подбежал какой-то мужчина. Молниеносным движением он схватил ее и отпрыгнул на обочину. Автобус пронесся мимо с громким визгом шин и остановился метрах в двадцати от них.

– Уф-ф. – Я громко выдохнул.

Чжиён и мужчина без движения лежали на дороге в той же позе, в какой упали. Погибли? Живы? Сердце немилосердно стучало в груди.

Вскоре мужчина, прижимавший к себе Чжиён, пошевелился. Она опомнилась быстрее своего спасителя, освободилась из его объятий и, пошатываясь, поднялась с асфальта. Кажется, благодаря мужчине, который упал на спину и обнял ее всем телом, она почти не пострадала.

Рыдая, Чжиён трясла человека, лежавшего без движения.

Из автобуса вышли несколько пассажиров и водитель, который в панике вызывал скорую.

Все это время Ачжосси продолжал стоять на месте. Вскоре, когда мужчина поднялся, я смог разглядеть его лицо.

– Ох, – издал я короткий стон.

Это был тот господин, который приходил в ресторан, одетый в белые джинсы и белую рубашку с необычным узором.

Машины медиков и полиции прибыли одновременно. Пострадавшего уложили на носилки и погрузили в карету скорой помощи. Чжиён уселась рядом с ним. Скорая унеслась под пронзительные звуки сирены. Полицейские осматривали место происшествия. Ачжосси к тому времени бесследно исчез. Может, вернулся в ресторан? Я отказался от идеи пойти в больницу и тоже отправился обратно.

Ачжосси лежал в комнате. Боль не должна была быть очень сильной, поскольку он недолго находился на улице… Несмотря на это, он весь день не выходил из комнаты, ничего не ел и даже не пил воду. А у меня боль даже не появилась..

После обеда опять полил дождь. Ачжосси за все это время лишь однажды, после десяти вечера, сходил в туалет.

Так прошел еще один наш день. Я нарисовал кружочек вместо шефа. Их было сорок семь штук. Нам осталось пробыть здесь всего два дня. Нет, Сохо сказала, что придет под утро сорок девятого дня. Значит, остался всего лишь день.

Когда шеф вышел из комнаты, было уже чуть за полночь.

– Я отлучусь ненадолго.

– В такое время? Куда вы пойдете?

– Мне хватит и часа. За это время сильная боль не придет. Не беспокойся за меня, ложись спать, – голос его был таким низким и угрюмым, что я не решился задавать дальнейшие вопросы.

Ачжосси вышел на улицу, даже не прихватив зонтика.

Он говорил, что вернется через час, но прошло два часа, а его все еще не было. За это время у него вполне могла начаться боль, ему будет трудно вернуться под дождем. Но я не мог пойти на его поиски, поскольку не знал, куда он отправился.

Послышались громкие раскаты грома, а дождь усилился. Почти в два часа ночи Ачжосси вернулся – насквозь промокший. Он вошел, шатаясь и едва волоча ноги, отжал рубашку, с которой капала дождевая вода, повесил ее на стул и скрылся в комнате. Вид у него был такой, что спрашивать, куда он ходил, не хотелось.

Не спалось. Я ворочался до самого утра. Перед рассветом дождь совсем прекратился.

Ачжосси надел все еще влажную рубашку и пошел на кухню.

Тук-тук-тук… вжих – вжих – вжих… – было слышно, как он очень долго что-то чистит и нарезает. Вскоре по всему ресторану разнесся аппетитный запах «Сливочной нежности».

Он что, решил отметить наш последний день вкусной едой? Я стоял за порогом кухни и безучастно смотрел на его спину.

Ачжосси долго и тщательно мешал деревянной лопаткой кипящий бульон. Со спины весь его облик был благоговейным.

Он нашел керамическую супницу и перелил в нее «Сливочную нежность». Один половник, второй – шеф перекладывал блюдо бережными движения.

– Хотите кому-то отнести?

Я подумал, что он не стал бы перекладывать блюдо в керамическую супницу ради нас с ним.