Ресторан на краю Вселенной (перевод В.Филиппова)

После того, как они всплыли на поверхность, и их целую вечность носило по волнам этого океана, он отступил и оставил их лежать на холодном жестком берегу – останки кораблекрушения в океане Жизни, Вселенной, и Всего Такого.

Их сотрясала дрожь, вокруг них бешено плясали огни. Холодный жесткий берег дернулся, еще раз дернулся, и наконец, успокоился. Он слабо светился – именно так, как в полутьме светится очень хорошо полированный холодный жесткий берег.

На них неодобрительно смотрело небольшое зеленоватое пятно.

Оно кашлянуло.

– Добрый вечер, мадам, господа, – сказало оно, – вы заказывали столик?

К Форду вернулось сознание – словно оно было на резинке, и его оттянули, а потом отпустили. Он ошалело уставился на зеленое пятно.

– Заказывали? – слабым голосом спросил он.

– Да, сэр, – сказало пятно.

– А в загробной жизни тоже нужно заказывать столик?

Насколько возможно для зеленого пятна неодобрительно поднять бровь, именно оно это сейчас и сделало.

– Загробная жизнь, сэр? – спросило оно.

Артур Дент пытался схватить ускользающий рассудок – так пытаются схватить кусок мыла, упавший в ванну.

– Это загробная жизнь? – с трудом проговорил он.

– Насколько я могу предположить, – ответил Форд Префект, пытаясь определить, где здесь верх. Он выдвинул теорию, согласно которой верх должен находиться в направлении от холодного жесткого берега, на котором он лежал, и, шатаясь, поднялся на то, что, как он надеялся, было его ногами.

– Я имею в виду, – сказал он, мягко покачиваясь, – что мы ведь никак не могли выжить после этого взрыва.

– Нет, – пробормотал Артур. Он приподнялся на локтях, но это все равно не улучшило его состояния. Он снова рухнул ничком.

– Нет, – сказал Триллиан и встала. – Никак не могли.

Откуда-то снизу донеслось глухое бульканье. Это Зафод Библброкс пытался заговорить.

– Я-то точно не выжил, – глухо булькнул он. – Считайте, я уже покойник. Бум, бац, и вот вам свеженький труп – получите.

– Ну, спасибо, – сказал Форд. – Никаких шансов у нас не было. Нас, должно быть, разнесло в клочки. Ноги в одну сторону, руки в другую.

– Точно, – сказал Зафод Библброкс, запыхтел и попытался подняться на ноги.

– Если мадам и господа желают что-нибудь выпить… – сказало зеленое пятно, нетерпеливо пульсируя рядом.

– Фиу-ууу, шлеп… – продолжал Зафод, – и я мгновенно раскварковываюсь в атомную пыль. Слушай, Форд, – обратился он к одному из расплывчатых пятен, которые плавали у него перед глазами, и в которому ему вроде бы удалось опознать Форда Префекта, – а у тебя перед глазами пролетела вся твоя жизнь в одно мгновение?

– А у тебя тоже пролетела? – удивился Форд. – Вся жизнь?

– Ага, – сказал Зафод. – По крайней мере, я считаю, что это была именно моя жизнь. Понимаешь ли, в последнее время я частенько не возвращаюсь на ночь в свои головы.

Он вгляделся в окружавшие его различные формы, которые, наконец, становились форменными формами, а не расплывчатыми и пульсирующими бесформенными формами.

– Итак… – сказал он.

– Итак что? – спросил Форд.

– Итак мы здесь, – неуверенно продолжал Зафод, – лежим бездыханные…

– Стоим, – поправила его Триллиан.

– Э-э… стоим бездыханные, – продолжал Зафод, – у входа в этот полный скорби…

– Ресторан, – сказал Артур Дент, который поднялся на ноги и теперь, к немалому своему удивлению, видел все достаточно отчетливо. Точнее, удивило его не то, что он может видеть, а то, что он может видеть.

– И вот мы здесь, – упрямо продолжал Зафод, – стоим бездыханные у входа в этот…

– Первоклассный, – вставила Триллиан.

– Ресторан, – закончил Зафод.

– Странно, правда? – сказал Форд.

– В общем, да.

– Хотя люстры красивые, – сказала Триллиан.

Они огляделись в полной растерянности.

– Если это и загробная жизнь, – сказал Артур, – то подарочное издание.

На самом деле люстры были несколько слишком роскошны, и в какой-нибудь идеальной Вселенной низкие сводчатые потолки, под которыми они висели, не покрасили бы именно в такой оттенок темно-бирюзового цвета, и даже если покрасили бы, то не стали бы еще и подсвечивать скрытыми светильниками. Эта Вселенная, однако, далеко не идеальна, дальнейшими подтверждениями чему служили режущий глаз рисунок на мраморном полу, и оформление стойки бара с мраморным верхом длиной метров в шестьдесят. Передняя ее стенка была обшита шкурками почти двадцати тысяч антаресских мозаиковых ящерок, несмотря на то, что двадцать тысяч ящерок когда-то использовали эти шкурки для хранения всех своих внутренних органов.

Несколько хорошо одетых созданий стояли, небрежно облокотившись на стойку, или, развалясь, сидели в глубоких креслах у столиков. Молодой офицер-вл`хург и его дымящаяся зеленым девушка прошли через бар к дымчатым стеклянным дверям, за которыми сверкал огнями главный зал Ресторана.