Ресторан «Вам-Пир». Мой ужасный совладелец

– Я тебя одну не пущу! – голоса разума и того, что танцевать втроем неудобно, Спин никак не желал слушать. Он потащился за мной, и это стало алиби для моего долгого отсутствия. Коватор посчитал, что на меня обратил внимание хозяин замка и не обиделся.

– О, детка! Я тебя заждался! Ты как раз вовремя, пора начинать. Не передумала?

– Я с удовольствием буду вашей ассистенткой, – пропищала я. – Но, вы понимаете, для меня это первый раз… Я так волнуюсь! Что нужно делать?

– Только держать ребенка повыше и покрепче, и развернуть пеленки, когда я скажу!

– Тогда я точно справлюсь! – заверила я. – А где «поросёночек»? Идемте за ним!

Глава шабаша планировал протрезветь в танце, но за время моего отсутствия захмелел ещё больше. Он цеплялся за мою талию не только от нежных чувств, а чтобы не упасть. Когда мы вышли из зала, Сиртакис неожиданно возник и дунул в лицо колдуну усыпляющий порошок. Спин остался в зале, отвлекать дамочек. Не думала, что он справится с этим заданием! Многие уже истомились от ожидания, шумели и нервничали.

Пока Сиртакис набросил на себя плащ Коватора и отрабатывал взмах ритуальным ножом с волнистым лезвием, Улла подала мне подставного младенца. Если бы я не видела настоящего Бьёрна в корзинке, чавкающего бутылочкой козьего молока, то поверила бы, что «агнец» это живой ребенок. Отличался он только по весу – слишком легкий, но кряхтел и размахивал ручками и ножками вполне убедительно. Спин постарался!

Афиногена сторожила спящего колдуна, Улла кормила и баюкала младенца. Я шла за Сиртакисом, который повторял, что не сможет убедительно сказать речь перед великой жертвой! Вдруг его разоблачат? Вдруг догадаются? Он привык держаться в тени, а не говорить речи со сцены! Но отступать некуда, мы поднялись на красный «эшафот» и встали между дымными светильниками. Музыка тут же смолкла и все уставились на нас.

– Вы знаете, зачем мы собрались! – зычно провозгласил Сиртакис, подражая голосу пьяного главы шабаша. – Теперь этот час настал! Самая короткая ночь в году будет отмечена великой жертвой! Огонь примет ее, братья и сёстры! Идемте к костру!

– Да!!! – отвечал ему хор почти восьмидесяти глоток. Представители всех кланов поспешили к выходу. Только друидка Сервина скептически покачала головой и подала «главе шабаша» большую ритуальную чашу, видимо, для сбора невинной крови. Никто даже не удивился, что Коватор не мог произнести более связную речь и забыл принадлежности ритуала. Очевидно, для народного шамана это было в порядке вещей.

Все участники шабаша собрались вокруг костра. Замаскированный Сиртакис стоял на верхней ступеньке, отделенный пламенем костра от зрителей. По знаку я подала ему «агнца», который стал правдоподобно вопить, видя занесенный над собой нож. Хотя мы знали о подмене, выглядело это всё равно жутко. Спин благоразумно смылся, чтобы не смущать гостей, ведь хозяин ресторана в данном случае был нежелательным свидетелем.

Пока Сиртакис не решался перерезать горло даже хлебному младенцу, внезапно вокруг костра полетела огромная кастрюля с короной синего пламени и половником. В руках всех гостей появились кружки для пунша.

– Выпьем за великую жертву! – «глава шабаша» первым высоко поднял кружку.

– Это дело! – обрадовался Чайник. – До дна! Девочки, запе-вай!

Опрокинув по кружке пунша, друидки запели старинный гимн жертвоприношения. Их нестройно поддержали все ведьмы. «Оборотни»-тотемисты рычали, выли, визжали и хлопали руками, точно крыльями. Габриэль дирижировал их буйством. Всем было уже всё равно, что делает глава шабаша. Пользуясь стеной огня как ширмой, Сиртакис спрятал младенца от чужих взглядов и грозно взмахнул ножом. Вопль, казалось, достиг самых звёзд. Огонь взвился выше наших голов. Это был знак нам незаметно исчезнуть. Кастрюля с пуншем летала по кругу, шабаш набирал обороты, а мы вернулись на кухню.

А по утру они заснули…

Оставив мирно спящего младенца в корзинке, Улла осторожно положила на кухонный стол подмену. Спин повел над ним рукавом мантии, снял заклятье, и вместо живой хлебной куклы мы увидели обычный золотистый коровай с одной изюминкой сбоку.

– А как же?.. – удивилась я. – Было точно похоже на ребенка! Я даже придумать не могла, куда мы теперь подмену денем, не есть же его! Улла, ты ведь лепила тесто с ручками, с ножками… – Все на кухне посмеялись. Улла весело отмахнулась:

– Э, хозяйка, «агнца» спечь, это уметь надо! Ладно, научу, авось пригодится! Всё дело в секретном ингредиенте, «живчик» называется. С ним получится придать тесту любую форму, как у живого. Только «живчик» он одноразовый. Как хозяин Эспин заклятье оживления снял, так и форма пропала! Теперь смело кушайте. Или сухариков насушите! Хлеб с паутиной, как лекарство, от заразы любой, от лихорадки вмиг помогает!

– Это всё здорово, но пока здесь живой ребенок, я не успокоюсь! Малышу всё ещё грозит опасность! А вдруг он расплачется, вдруг его найдут? А что творится с его матерью? Улла, ты знаешь, чей он, ты должна скорее потихоньку отвезти его домой!