Retreat (СИ)

Мейдок нырнул в дыру - вход, всем телом ощущая, как его сначала растягивает, потом скручивает и, наконец, выжимает. Одновременно в сознание рвалась серая муть, наполненная бессмысленными, но отвратительными видениями, каждое из которых стремилось стать единственным, что могла воспринимать его жертва. Невероятно противный коктейль, полностью дезориентирующий человека. И только многочисленные технические усовершенствования тела не дали изгоняющему потерять сознание, что было бы автоматическим поражением, с последующим попаданием на праздничный стол победителя в качестве главного блюда. Скруты не самые сильные твари среди нечисти, но защита их логова, пожалуй, наиболее надежная, если не считать убежища высших порождений Зла. Они сплетают ее годами, утаскивая свою нору за собой, когда перебираются в другие охотничьи угодья.

Нечистый дух атаковал сразу же, не давая изгоняющему опомниться: полыхнуло болотно - зеленое пламя, обжигающее не тело, но душу. Оно несло с собой тоску и апатию, казалось, съедало все силы. Сложнейший, мастерски сплетенный морок.

Татуировки, скрывающиеся под волосами Мейдока, заледенели, разрушая наваждение. Вслед за этим активировались колдовские узоры, выгравированные на костях запястий, порождая ало-черные диски, тут же полетевшие в глубину логова.

Обычный человек, даже самый обученный и подготовленный, не может противостоять нежити в средоточии ее Силы. Только экспульсив, чье тело изменено морфингом, эликсирами и специализированными виртботами, или экзорцист, берущий силой духа и помощью своего бога, способен на такое.

Обычно темное логово осветилось вспышками столкнувшихся чар, и скрут стал виден - сотканная из теней двухметровая полупрозрачная фигура, верхняя часть которой была человеческой, а нижняя змеиной. Головы не было - прямо на обрубке шеи слабо блестели два белых глаза, лишенных радужки и зрачка. Позади твари сломанной куклой неподвижно лежала девушка то ли мертвая, то ли без сознания.

Нечисть взмахнул рукой, и волна искажений покатилась на его противника. Но лишь для того, чтобы бессильно рассыпаться гаснущими искрами в полуметре от него. Параллельно скрут творил множество иллюзий, но это было напрасной тратой сил - экспульсив зрел сквозь них.

Но изгоняющий оставался на месте, не двигаясь вперед - у нечисти наверняка припасено еще немало ловушек, увидеть которые не поможет даже полное напряжение всех возможностей морфированного тела. Скрут тоже оставался на месте, понимая, что в ближнем бою против врага, не замороченного иллюзиями, ему не выстоять.

Вместо прямой атаки изгоняющий ударил тончайшим диссонансным переплетением смыслов и видений по самим основам окружающей его измененной реальности, разрывая связующие ее нити. Логово вступило в резонанс с этим эфемерным воздействием и задрожало, отдельные его фрагменты стали распадаться, обращаясь в серую пыль.

Скруты привязаны к своим жилищам - бездомный представитель этого вида нечисти умирает в течение пары часов. Неудивительно, что, видя гибель родного дома, тварь забыла об осторожности и обрушила на врага все, что у нее было. Но распад искаженного пространства нарастал с ужасающей скоростью, сводя на нет все его атаки. В отчаянии тварь бросилась в рукопашную, но нарвалась на град ударов, окутанных синим пламенем рук изгоняющего, каждое прикосновение которых оставляло у нее ожог.

Спустя минуту все закончилось - скрут в первый и последний раз за весь бой жалобно и ненавидяще вскрикнул и, забившись в судороге, рассыпался все тем же серым пеплом. А вслед за ним окончательно разрушились и остатки его логова, выбрасывая в реальность экспульсива и последнюю жертву твари.

Если бы Мейдока не страховал Тиссиль, который, будто якорь, удерживал выход из логова именно в этом месте реальности, то их бы выбросило в любую произвольную точку пространства в пределах тысячи километров, включая космос и мантию планеты. А так "всего лишь" с силой швырнуло на стену коридора прямо под потолком. При этом им повезло, что со смертью скрута разрушались все его ловушки, иначе бы несостоявшаяся жертва твари точно попала в одну из них.

Мейдок со стоном поднялся на ноги и подошел к так и не пришедшей в себя девушке, украденной скрутом. Сейчас, когда искаженная реальность логова не мешала, телепат мог четко различить ее погруженное в противоестественный сон, но еще живое сознание. Для него было очень большой удачей, что нечисть не успел осознать вовремя свое поражение. И не попытался унести с собой в могилу пленницу, вместо того, чтобы кидаться в заведомо безнадежную для него рукопашную схватку.

Илли, испуганно косясь на до сих пор остающегося в отдельном "теле" Тиссиля, подлетел к изгоняющему и льстиво проговорил:

- Поздравляю с победой, мой господин! Это была величайшая битва, достойная славной баллады.

- Ты бы лучше чему-нибудь полезному научился, - неприязненно проворчал Мейдок, склоняясь над девушкой. - А то, как какую мерзость, вроде пения дифирамбов, перенять - всегда рад, а что стоящее - да ни в жизнь. Все, убирайся, ты мне сейчас больше не нужен.