Ретроспектива

– Теодор. Я не против, если наши встречи обретут более близкий характер. Я об этом и просила тебя, – спокойно повторила Мира, как ребёнку.

– Всё должно было произойти не так.

– Парень, звонили из позапрошлого века, просили вернуть на место викторианские морали.

Не изменив себе, Теодор шутки не понял. Он предпочёл продолжить:

– Существует неизменная, что есть обязательное условие на подобных встречах. Это доверие. Независимо от того, чем мы решили заниматься, мы делаем это добровольно и после чёткого «да». Согласие не считается осознанным, если принято на эмоциях. Там, в тех стенах, мы оба должны знать, что происходит – на любом этапе. Я не имел права решать за обоих.

Вдох-выдох, успокойся. Он просто хочет оставаться профессионалом.

Почему Миру это так злило? Просто всё указывало на то, что для Теодора произошло только крушение рамок. Убеждённый профессионализм пошатнулся. Лишь это его волновало, а не Мира и их разделённое на двоих безумие. Уже очевидную, как слон в комнате, симпатию между ними он игнорировал. Тоже в счёт профессионализма.

– Поэтому ты больше не можешь быть моей клиенткой. Я не имею право получать деньги, если не соблюдаю все рамки.

Ах, а я-то думала, ты отказался от оплаты в прошлый раз, потому что трахнул меня. Так было бы честнее сказать, не правда ли?

– Но мы можем договориться и продолжать встречаться на новых условия, – закончил Теодор.

– То есть, как? Хочешь, чтобы я перестала тебе платить?

– Ты не будешь платить, но будешь отрабатывать мои услуги своими.

Мира растерялась. Похоже на ситуацию из детства, когда хочешь купить сахарную вату, лезешь в карман, а там ни монетки.

– И что мне тебе предложить?

– Мне нужен редактор для моей книги.

От изумления Мира несколько раз осеклась. Она ждала любой просьбы, даже самой сумасшедшей или грязной. Только не такой.

– Твоей книги?

Глупо прозвучало. Он признавался однажды, что пишет. Мира не забыла, просто выпалила первое, что пришло на ум.

– Ты легко найдёшь детские рассказы моего авторства, если попробуешь, – ответили на все её немые вопросы.

С современной детской литературой Мира была плохо знакома. Интереса к ней не возникало, по работе тоже не приходилось сталкиваться. А в университете она отдавала предпочтение обзорам других тем.

– Погоди. Ты пишешь книги для детей?

Мира быстро прикусила щёку, но было уже поздно.

– Что смешного? – Теодор нахмурился.

– Ничего. Это просто странно. Ты и детские книжки.

– И что не так?

Вот же вывернул! Объяснять ему, что не так – испытание, которого лучше избежать.

– Да нет. Ничего. Пустяки.

Теодор с подозрением прищурился.

– Это была работа по заказу. Но теперь я пишу то, что хочу. И мне нужен помощник. Я предлагаю тебе им стать.

– Но ведь я не редактор. Мои статьи проверяет Лиза.

– По большему счёту, любому тексту нужен лишь свежий взгляд. И мне бы хотелось твой.

– Что, если тебе не понравится моя точка зрения?

– Значит, я её не приму. Но получить всё же хочу. Я читал твои статьи в «Артазарт». Мне нравится твой взгляд на вещи.

– Как ты выяснил, какие из них писала я? Ты же не знаешь моей фамилии!

Теодор дал ей время сообразить. Но Мира продолжала вопросительно таращиться.

– Твоя фамилия Эллиот. К хитрым расчётам прибегать не пришлось. Я регулярно читаю прессу об искусстве и литературе. В том числе и ваш журнал. Ты сама однажды сказала, где работаешь. К тому же ты подписываешь свою колонку. Другой Миры в журнале нет.

– Ну, я могла взять псевдоним.

Пауза была неловкая только для Миры.

– Кстати, анонсы и пост-релизы городских мероприятий выходят у тебя обычными. Просто правильными и гладкими. Писать по шаблонам – не для тебя. Например, статья о фестивале воздушных змеев.

– Ну да, это моя, – Мира ощутила, как её щёки пошли красным. Несмотря ни на что, разговор стал протекать легче.

– Бывает такая работа, которую делать просто надо. Оттого и выходит она плоской. Это нормально. С работой, где можно выразить своё мнение, ты справляешься изумительно. Ты писала, что некоторые посредственные книги становятся популярны, потому что авторам удаётся уловить тенденции современной беллетристики и соответствовать запросам литературного рынка. Ты сказала, что близость между героями – то, что необходимо читателю сегодня. Тематический профиль произведения не так важен. А вот человеческая близость, в любых проявлениях, способна приковать к себе внимание читателя и превратить бульварный мусор в шедевр. Поддерживаю. Сейчас беллетристику принято считать чуть ли не дурным тоном. А жаль. Насыщенные сцены человеческой близости сложно переоценить.

– О, – вот теперь Мира точно полыхала красным. – Ты действительно меня читаешь.

– Мне нравится твой слог. Твоё чувство слова.

– Спасибо.

Теодор опустил её руки, которые потянулись по привычке поправлять волосы.

– Конечно, это не столь важно. Но знать, что все эти тексты пишет симпатичная девушка, довольно приятно.

Он всё ещё способен сбить с толку комплиментами.

– Но твои услуги и то, чем я буду их отрабатывать – неравноценные вещи. Я же не профессиональный редактор.