Рецепт апокалипсиса от Учиха

Минут десять я успешно уворачивался от его косы, благо скорость Хидана с Итачи не сравнить. И одновременно запоминал его манеру боя с помощью шарингана. Наконец, нам обоим надоел этот затянувшийся поединок. Бессмертному пока так и не удалось меня задеть, зато я всадил в него парочку сюрикенов, однако, не похоже, чтобы они ему сильно мешали. Ну ладно, пора закругляться.

— Все, вот ты и попался! Готовься к смерти! — Хидан зацепил меня одним из лезвий.

— Пф, это всего лишь царапина.

Бессмертный злодейски рассмеялся и начал свой ритуал, мгновенно покрывшись странной черно–белой раскраской. Я не стал ему мешать, с интересом наблюдая за подготовкой.

— Тебе конец! — он закончил молиться и вонзил себе в сердце острый железный кол. — Умри!

Я изобразил предсмертные судороги и схватился за грудь, делая вид, что вот–вот упаду. Однако Хидан оказался на земле первым. Его тело сменило окрас на обычный для человека. Он слабо пошевелился и начал вытаскивать из себя острую железку, которой до этого самостоятельно пронзил себя насквозь.

— Очень больно? — я участливо склонился над ним. — Итачи со мной иногда тоже так делает, садист чертов.

— Что?! Почему ты еще жив?! — Хидан затрепыхался активнее. Он ведь сейчас довольно беззащитен, пока не оправится от действия ритуала.

— Простенькое гендзюцу, — пояснил я. — Даже удивительно, как это ты попался.

Я достал вакидзаси и напитал его чакрой молнии.

— Эй, ты что задумал?!

— Да ничего такого, — улыбнулся я. — Это будет даже не очень больно.

Я знал, что за нами наблюдает вездесущий Зецу и решил разыграть представление до конца. Поэтому и отрубил Хидану голову.

— Ублюдок! Ты мне за это ответишь! — тот сыпал угрозами даже будучи разделенным на две неравные части.

— Ой, да ладно тебе капризничать, — я взял его голову за волосы и слегка встряхнул, а потом одарил матерящегося Хидана сияющей улыбкой. — Будешь себя плохо вести, вставлю тебе кляп. У меня целая коллекция есть. Знаешь, люди так раздражающе громко кричат, если им больно.

— Саске, — Итачи явился проверить, где это я задержался. — Хватит уже играться.

— Нии–сан, смотри какая прелесть! — я продемонстрировал ему голову. — Она действительно может разговаривать, правда, пока только ругается.

— Не вздумай притащить эту гадость в мою комнату, — равнодушно ответил Итачи. — Мне и коллекции сердец хватает.

— Но…

— Я сказал нет.

Я надулся.

— Совсем–совсем нет? — но Итачи был непреклонен. — А руку можно?

— У тебя уже есть одна, и этого достаточно.

— Ну хотя бы сердце? Ему оно все равно не нужно.

— Нет. Их уже ставить некуда.

— Ксо… — я с разочарованием посмотрел на притихшую голову и материализовал в другой руке степлер. — Ладно, тогда сейчас приделаю ее на место.

— Убери от меня руки, ненормальный! — истошно завопил Хидан, похоже, ему не понравился звук щелчков степлера. — Просто положи меня, где взял!

— Ой да ладно вам, я знаю, что делаю, — я приставил голову к шее, немного криво, но сойдет, и придал лицу вдохновенное выражение, занося степлер.

— Саске, оставь это Какузу, — Итачи положил мне руку на плечо. — Пойдем уже отсюда.

— Ну ладно, — разочарованно протянул я. — До встречи, Хидан–сан. Может, в следующий раз мне удастся уговорить Итачи, и ваша голова все–таки будет жить с нами.

Я помахал бессмертному на прощание рукой и отправился за Итачи. В последнее время тот стал так достоверно мне подыгрывать, что у меня временами закрадываются подозрения, не считает ли он меня на самом деле сумасшедшим. Ну, то есть более сумасшедшим, чем обычно.

Некоторое время спустя после того собрания я понял, что мое заявление о том, что мы все подопытные мыши, не оказало на Акацуки ровно никакого воздействия. Возможно, дело было в том, что речь была произнесена самым большим психом, какого они видели в жизни. Уж не знаю, как они с такой легкостью отмахнулись от фактов, но обсуждали в основном слухи обо мне и Хидане. Якобы я его сначала расчленил, а затем неправильно собрал, перепутав руки с ногами, а голову с пятой точкой. Дейдара так ржал, сообщая мне эти новости, что пришлось сказать ему, будто у него самые красивые руки во всей организации. Блондин моментально проникся и натянул рукава пониже, чтобы даже кончики пальцев не было видно.

Когда я напрямую спросил у Дейдары, что он думает об искусственности нашего мира, выяснилось, что он вообще не помнит, чтобы я что–то такое рассказывал. И дело оказалось вовсе не в его пустоголовости, Итачи тоже ничего такого не помнил. Кто–то стер всем Акацуки память, и это был не Пейн или Тоби, потому что я тогда был бы первым кандидатом на «отформатирование». А это значит, что все–таки есть некие высшие силы, которые следят, чтобы я не запорол им весь канон.

Вот так у меня наконец–то появилась цель в жизни. Теперь я очень хочу стать достаточно сильным, чтобы однажды добраться до местных богов, демиургов, сценаристов или кто у них там и спросить: «Что за херня тут творится?».

Эпилог