Должно быть, со стороны мое поведение смотрелось еще более неадекватным, чем мне думалось. Раз уж даже Итачи бросил на меня обеспокоенный взгляд, на что я только равнодушно посмотрел на него и отвернулся.
— Сенсей? — слегка обеспокоенно спросил Дейдара.
— Я за него.
— Вы в порядке?
— Как всегда, — холодно ответил я, так и не взглянув на него.
Тут все малость психи, но каждое мое выступление неизменно производит на них сильное впечатление. Наверное, такого раздвоения личности они еще не видели. Впрочем, у меня далеко не раздвоение, у меня теперь полтысячи личностей во внутреннем мире. И я уже не знаю, играю ли я в сумасшествие, или это они на меня так действуют.
Месяц спустя в Акацуки вступил Хидан. Насколько я помню, он был последним, а значит, скоро начнутся события «Ураганных хроник». Ради принятия нового члена было созвано внеочередное собрание. Якобы для знакомства с новыми товарищами.
— Хидан–сан, а вы в курсе, что символ, висящий у вас на шее, не полон? — не удержался я от небольшой шутки.
— О чем ты? — слегка заинтересовался бессмертный последователь Дзясин–самы.
— На самом деле, этот символ должен состоять из трех частей. Воскрешающего Камня, Савана и Жезла Смерти, — по мере рассказа я иллюстрировал свои слова, создавая простенькие иллюзии круга, треугольника и вертикальной черты, сложившихся в подобие амулета на шее Хидана.
— Никогда не слышал о подобном, но чувствую в твоих словах зерно истины. Ты сможешь познать свет истинной веры! — и этот фанатик стал агитировать меня начать поклоняться великому Дзясин–саме.
— Нет, спасибо, у меня уже есть вера, называется «пофигизм», — последнее слово я произнес по–русски.
— Нет иной истинной веры и бога кроме Дзясин–самы!
— Хидан–сан, можно личный вопрос? — поспешил я отвлечь фанатика от любимой темы. — Вы действительно бессмертны?
— Да. Дзясин–сама одарил меня своей милостью.
— То есть если оторвать вам, например, руку, то она будет шевелиться?
— Да.
— Восхитительно! — я захлопал в ладоши и посмотрел на него влюбленным взглядом. — А если оторвать голову, вы все равно сможете говорить? Или кому–то придется дуть вам в горло, выполняя функции воздуха, выходящего из легких и заставляющего голосовые связки вибрировать?
Хидан со странным выражением лица посмотрел на меня и обратился к своему напарнику Какузу.
— Он всегда себя так ведет?
— Иногда бывает еще хуже.
— Хидан–сан, так вы не будете против, если я заберу себе вашу голову, если вам ее вдруг отрежут? Или все–таки руку? Ах, никак не могу решить, что лучше.
— Заткнись, или я сейчас сам заберу твою голову! — не выдержал бессмертный.
— Попробуйте, — ухмыльнулся я. — Как насчет небольшого поединка?
— Тебе конец, — Хидан вскочил на ноги и схватился за косу, с которой не расставался.
— Прекратите! — Пейн вмешался и обломал мне всю малину.
За время моего здесь пребывания Итачи успел здорово поднатаскать меня в тайдзюцу и использовании шарингана. Кроме того, я множество раз сражался с теми шиноби, за чьи тела можно было получить деньги, и обычно это означало, что они далеко не слабаки. Пару раз мне удавалось настолько достать Кисаме, что он пытался меня прикончить, но я весьма успешно уворачивался, одновременно запоминая его манеру боя. Атаки Самехадой не нарушали Матрицу, потому что чакра, из которой состояло поддельное тело, была настолько структурирована, что становилась ближе к материи, чем к энергии.
Также я довольно часто спарринговал с Дейдарой, но это все–таки было ближе к тренировкам, чем к желанию действительно меня убить. Однажды блондин даже подговорил своего напарника Сасори сразиться со мной. Марионеточник не показал всего, на что способен, но в конце поединка все же похвалил меня за живучесть. На самом деле он даже у одного моего тела не весь запас чакры исчерпал. Зато он оказался довольно неудобным для меня противником — гендзюцу на него не подействуешь, так как он по большей части кукла, только сердце человеческое осталось. Поэтому было довольно затруднительно представить, каким для него теперь выглядит окружающий мир, и подменить это представление иллюзорным.
Еще мне удалось разок сразиться с Какузу, но этому жлобу даже пришлось заплатить. Все остальные Акацуки, стоило мне лишь с интересом посмотреть в их сторону, мгновенно испарялись. Зецу утекал прямо сквозь пол или стены, Конан и Пейн, похоже, использовали технику обратного призыва, а Тоби телепортировался. Кажется, я переборщил с созданием собственной репутации. И если для меня все происходящее было почти невинными шалостями, то у окружающих и правда создавалось впечатление, что я живу лишь ради пополнения своей жуткой коллекции и не прочь поживиться и их внутренними органами.
Пока я предавался воспоминаниям, Пейн начал рассказывать Хидану о целях организации и способах их достижения. И закончил своим коронным: «Мы захватим власть над миром».
Я поднял руку, словно мы на уроке, и у меня есть вопрос к учителю. Пейн решил, что игнорировать меня себе дороже и с обреченным видом спросил:
— Ты что–то хотел, Саске?