Рецепт красивой смерти

– Проблема в том, что преступлению уже восемь лет, – сдался Гуров. – Восемь лет назад какой-то ловкач проник в полицейский отдел, и не просто проник, а пронес туда взрывчатку. Взрыв унес жизни шести полицейских, разнес в клочья здание районного отдела, а виновного так и не нашли.

– Почему вы вспомнили о нем теперь?

– Потому что появился свидетель, который видел и Взрывателя, и его машину.

– Так это же чудесно, разве нет? Вы можете задержать преступника, и он получит по заслугам.

– Не все так просто. Сегодня мы весь день занимались тем, что гонялись за призраками с просроченным сроком годности. – Гуров досадливо поморщился. – Зацепка у нас вроде бы появилась, только она скорее похожа на крученую веревку, у которой неаккуратно конец обрезали. Отдельные пряди раскрутились и рассыпались в стороны, попав в самую гущу чертополоха. И теперь, чтобы по этой веревке до верха добраться, нужно сначала каждую прядь от репьев ненужных освободить, друг к дружке подтянуть и снова в одно целое сплести. Вот такая вот задачка.

– И сегодня вы эти репьи расчищали?

– Вроде того. Я вот сегодня в Ярославле побывал, потом в Костроме. Крячко так до сих пор в Красноярске зависает, а толку чуть.

– А зачем он участок взорвал? – неожиданно спросила Мария.

– Если бы знать, – вздохнул Лев.

– Так вы не знаете главного? Неужели никого этот вопрос не заинтересовал? Лично я с этого бы начала. – И Мария принялась проводить аналогии из личного опыта, а так как работала она актрисой, то и аналогии проводила из театральной жизни. – Вот когда у меня парик из гримерки пропал, я первым делом себе вопрос задала: зачем кому-то красть парик? И сама же на него ответила: без парика мне на сцене делать нечего, ведь не может же дама Викторианской эпохи разгуливать по сцене в кринолинах и со стрижкой а-ля Мирей Матье? Не выйду на сцену – сорву спектакль, а после такого казуса мой режиссер меня и близко к первым ролям не подпустит. Ответив на первый вопрос, я задала второй, вытекающий из первого: кому на данный момент выгодна моя отставка? Разумеется, в первую очередь это на руку моей дублерше. Они всегда мечтают о том, чтобы ведущая актриса облажалась, ведь это даст им шанс блеснуть. Ну, а дальше совсем просто. Я иду в гримерку к дублерше, роюсь в ее шкафу или в столе и нахожу пропажу. Справедливость торжествует. Парик на месте, я на сцене, а дублерша кусает локти, но помалкивает. Ведь не может же она признаться в том, что украла мой парик? Поэтому и предъявить мне, что я рылась в ее вещах, тоже не может.

– Маша, ты рылась в чужих вещах? – Гурова настолько шокировало признание жены, что на какое-то время он забыл, что речь у них шла о его расследовании. – Поверить не могу!

– Успокойся, Лева, дыши глубже. Ничего страшного не случилось, всего лишь пустячный эпизод.

– О котором ты мне никогда не рассказывала.

– Не всякое знание на пользу, – назидательно проговорила Мария. – Я бы и сейчас не рассказала, если бы более подходящую аналогию вспомнить смогла.

– И ты действительно нашла парик у своей дублерши?

– Почему ты этому удивляешься? Между прочим, я замужем за лучшим в Москве сыщиком. За столько лет супружеской жизни должна же я была от него чему-то научиться? Вот я и научилась, – хвастливо произнесла Мария. – Первый вопрос, который должен задать себе сыщик: кому это выгодно, разве нет?

– Кому это выгодно, – машинально повторил Гуров, и взгляд его вновь приобрел отрешенное выражение.

– Ну, вот, мавр сделал свое дело, – процитировала Мария, наблюдая за сменой эмоций на лице мужа, – мавр может уходить. Не забудь поблагодарить меня, когда все закончится.

Последней фразы Гуров не услышал. Его мозг вел лихорадочную деятельность. Ведь действительно, с того момента, как Стартер заявил о том, что видел Взрывателя, он, Гуров, ни разу не задал себе вопрос: кому был выгоден взрыв полицейского отдела? Возможно, восемь лет назад этим вопросом и интересовались, но сейчас? Почему он им не озадачился? Да потому, что все свои силы направил на то, чтобы вычислить имя Взрывателя. Данных оказалось слишком много, времени на их проверку требовалось еще больше. Его просто не осталось на то, чтобы сесть и спокойно поразмыслить. Оттого и результатов нет.

А ведь Мария права: ключевым вопросом в этом деле является не кто, а зачем. С какой целью взорвали полицейский отдел? Кому это было выгодно? Почему-то он, Гуров, решил, что взрыв связан с местью не какому-то конкретному лицу, а всей полиции в целом. Может, даже не полиции, а самой полицейской системе. Но ведь подтверждения этой версии нет. С таким же успехом злоумышленник мог затаить обиду на кого-то из погибших, и тогда характер преступления в корне меняется. А сколько еще версий случившегося может появиться, если копнуть глубже?