Рецепт любви

Ира снова кивнула, но, когда он поднялся, она вдруг схватила Игоря за руку и заставила его вернуться на место. А потом выложила ему все, что с ней приключилось. Начиная с того дня, когда Влад пришел к ней в гости и поставил ультиматум – или он, или готовка! Игорь слушал, не перебивая. Кивал. Наконец, Ира замолчала. Ей стало легче. Но тут же на нее навалился стыд. Зачем она разболтала все Игорю? Он решит, что она – полная дура! Ира осторожно взглянула на него. Парень молчал, рассматривая свои сцепленные в замок пальцы.

– Я идиотка, да? – не выдержала она. – Сама во всем виновата, да? Я знаю, не надо было туда идти, но…

– Но он же помог тебе на сочинении, – кивнул Игорь, – нет, ты не идиотка. Просто ты немного запуталась.

– И что мне теперь делать?

– Я не очень люблю давать людям советы, что и как им делать, – признался Игорь, – ну, если речь не идет о проверенном мною рецепте. Мне кажется, каждый должен учиться на своих ошибках. Из этой истории можно сделать несколько выводов. Вот скажи мне… Тебе понравилось то, как поступил с тобой Влад?

– Нет, конечно! Издеваешься?!

– Нет? Хорошо. Значит, вывод?

– Я с ним больше не общаюсь!

– Верно. А готовить ты не разлюбила?

– Нет, просто когда они…

– Так это же вранье.

– Все равно обидно!

– Давай без эмоций? Я понимаю, ты – девушка, тебе это сложно. Но попробуй. Это же твои эмоции. Попробуй их побороть.

– Хорошо. Я… Я хочу готовить! – Ей вдруг полегчало. – А какое у тебя там тесто, дрожжевое или слоеное? – спросила она.

Он улыбнулся, откинулся на спинку стула:

– Сейчас расскажу. А ты ответь на последний вопрос. Почему ты списала у Влада?

– Чтобы мне «двойку» не поставили, как почему!

– Но можно было подойти, извиниться перед учительницей…

– Игорь, она такая язва! Она бы выставила меня на посмешище. Я ее боюсь.

– «Боюсь», «на посмешище» – это все опять эмоции. Я думаю, она оценила бы то, что ты ей честно призналась бы. Обычно «язвы» ценят искренность. Ты же призналась Марине Аркадьевне, что добавила в курицу гвоздику!

– Но тут глупо было бы все отрицать, – улыбнулась Ира. – Пахло же!

– Все равно у тебя хватило смелости сказать правду. Значит, ты можешь.

– Но с сочинением уже ничего не поделаешь!

– Ну почему… – протянул он.

– Что?! Ты что, с ума сошел?! Я не пойду к ней признаваться! Она же меня удавит! Выгонит. С позором. Родители домой меня не пустят!

Ира исчерпала все свои аргументы. Игорь молчал.

– Нет, я не пойду к ней, – решительно сказала Ира, – все скоро всё забудут.

– Слушай, это бывает у всех, – сказал Игорь, – когда перестаешь в себя верить. Но не стоит поддаваться слабости.

– Ага, – проворчала Ира, – а если в тебя никто не верит?

– Я верю.

– Спасибо.

– Ты читала историю про Вателя? Даже у него случился провал. И, если помнишь, закончилось все не очень-то весело.

– Я помню. Но я думала, наоборот, это был сильный поступок – покончить с собой, чтобы не опозориться в кулинарии.

– Самоубийство – сильный поступок?

– Ну…

Ира почувствовала, что краснеет. И правда – что это она такое ляпнула?!

– Для меня это – слабость, – сказал Игорь твердо, – и я считаю, что каждый сам может выбирать.

– Я выбрала слабость. – Ира надула губы. – Я – женщина, слабый пол.

– Так вот, чтобы не потерять веру в себя, – не обращая внимания на ее кокетство, продолжил Игорь, – я обычно делаю то, в чем я точно уверен.

– И что это?

– Пеку хлеб. Ты умеешь печь хлеб?

– Нет, – опешила она, – я… я никогда этим не занималась! Я думала, это сложно.

Он поднялся и достал из шкафа пачку муки, банки с солью и сахаром.

Взял большую миску, высыпал в нее муку и вдруг начал нараспев выговаривать:

– Чтоб выпечь хлеб румяный и вкусный на дому,
Надень колпак и следуй рецепту моему.
Просей муку и горкой насыпь ее крутой
И вылепи колодец по центру горки той.

Игорь просеял муку и продолжил:

– Затем в него водицы, нафильтровав…

Он обернулся, поискал что-то глазами, сказал «ага» и взял большой стеклянный кувшин с фильтром для воды.

– …налей,
Всыпь сахару и соли и положи дрожжей.
Меси и шлепай тесто, дабы ровней взошло,
Укрой плотнее пленкой и спрячь на час в тепло.

Ира смотрела на него во все глаза. А он невозмутимо произнес:

– Поднимется – и снова сминай его, крути,
Чтоб выбить лишний воздух, и дай опять взойти.
Ставь противень (духовку сильней разогревай) —
За труд наградой будет душистый каравай!

У Иры сжалось сердце, что-то горячее прилило к щекам, глаза чуть защипало.

– Игорь… Послушай. А стихи в моей сумке…

Он молча кивнул, прокручивая комок теста вокруг своей оси.

– Но Тимофей сказал, что объявление было… его!

– Его. Он его напечатал на бумаге.

– То есть про Вателя… И про…