Рецепт Мастера. Революция амазонок. Книга 1

— Это немощным, слабым легко Бога принять. А принять рабство могущим — ох, трудно… А он мог, много мог. Не забывай, старец впрямь предсказал революцию и убийство царской семьи в случае его гибели… Но Маша отвела его смерть, а значит и смерть Семьи. Еще тогда — в 1911-м! Потому что выживший старец тут же попытался спасти их. Знаешь, что было в его тайном письме к царице? Он звал ее в Киев, обещал, что Отрок ее сына излечит. Само собой, Аликс помчалась к нам на всех парусах. И она его вылечила.

— Маша вылечила цесаревича? — ахнула Чуб.

— Бери круче — царя! Нового царя Руси. Распутин уверил Аликс, что цесаревич станет здоров, Аликс заставила уверовать мужа, ей всегда это легко удавалось, и тот передал престол сыну. И, хоть ваша Маша совсем не хотела того, — именно так она сделала первый шаг к Отмене. Вынудив меня сказать правду под час поединка, она, сама не желая того, убедила вас: мне можно верить, и — сделала второй. Согласившись спасти Семью, убедила вдовствующую императрицу, а через нее Николая — и сделала третий… Аликс никогда б не послушала свекровь. Николай — не стал бы слушать Распутина. Однако, молитвами Маши, венценосная чета прибыла в Киев по полному обоюдному согласию. Каждый за своей морковкой! И тут, вняв просьбам старца, ваш Отрок излечила Алексея…

— Это четвертый шаг уже? — посчитала Даша.

— Но не последний. Или ты думаешь, я не знала, что в плане дыра? Царица-мать исчезнет из Киева в марте.

— Знала, но все равно собирала меня в полет. Где логика?

— Откуда я знаю? Не только слепым, даже ведам не понять логику вашего Бога. Мама просто использовала его формулу, я просто следую маминому плану. Там ясно сказано, Семью нужно спасти, Третья поможет, вдовствующая императрица приложится… Так и вышло! Наша скрупулезная Катя отлично решила проблему за меня. Она нашла нестыковку! И, хоть, сдается мне, Катерина Михайловна этого совсем не хотела, вновь сдвинула Машу с мертвой точки… Понимаешь теперь? Вы все делаете сами! Мне не нужно вам помогать. Мне нужно просто вам не мешать.

Чуб энергично почесала нос, стараясь принять: что бы они ни сделали, это ведет их к Отмене! Даже если на первый взгляд их поступок должен пойти в минус, он сработает в плюс. Даже если завтра Катя отдаст свои деньги Владимиру Ленину, Маша провозгласит его новым мессией, а Даша возглавит красную армию — каким-то немыслимым чудом их помощь лишь окончательно сгубит большевиков.

— Так, получается, революции точно не будет? — со свойственным ей безапелляционным оптимизмом сделала вывод Чуб. — Тогда чего мы так паримся? Давай куролесить! Удобно вообще-то, делай что хочешь — что б мы ни сделали, то и отменит Октябрьскую!

— Делать глупости позволено только вам Трем! — огрызнулась Акнир. — А похищение запорола не ты, а я. И тем самым сама убедила Отрока Пустынского в промысле божьем. Николай неликвиден, его родные в шоке, план трещит по швам… Получается, несмотря на спасение, революция все равно будет, как Маша и предсказала. Как хочет ваш Бог.

— Так революция будет? Что б мы ни сделали? — совершенно запуталась Даша. — Кому вообще верить? Маше или твоей маме?

— Я выбираю маму, — подумав, решила Акнир. — Она верила в Трех. Она знала формулу Бога. Если б Октябрьскую было нельзя отменить, она б просчитала это…

— А вдруг именно это она и просчитала? Потому и сказала тебе: Отмена — не выход, — резонно предположила напарница.

Акнир замерла, взволнованно прикусила палец зубами.

— Погадать, что ли… Ты как, гадуница?

— Чего-чего? А, нет, я не умею гадать. Мы с Машкой как-то гадали на книжке. Но у меня ничего не сбылось.

— А что выпало?

— Точно не помню. Что-то про бабу, которая чего-то украла.

— А часом не после этого этой до-гадки ты сперла стихи у Анны Ахматовой? — спросила Акнир.

— И точно… — прозрела Чуб.

— Вот видишь. Пошли!

* * *

— …Я отыскал обеих дам. Но, к прискорбию моему, результаты моего визита навряд ли порадуют вас. Ни матушка Анны Горенко, она же Анна Ахматова, ни ее сестрица давно не имели от нее известий. Кроме одного письма, доставленного с оказией два года тому, с фотопортретом и информацией самого общего содержания.

— И в каком ателье был сделан портрет?

На миг Кате показалось, что хвост ускользнувшей в никуда поэтессы крепко сжат у нее меж пальцев — на дореволюционных снимках обычно помещался замысловатый рисованный логотип фотографа вместе с фамилией, адресом ателье и непременным обещанием «Негативы хранятся».

Но маленький остроусый человечек в светло-коричневом костюме испустил демонстративный вздох и развел руками.

— К несчастью, — сказал частный сыщик, — на обратной стороне нет ничего, за исключением надписи «Не поминайте меня…», нанесенной, по увереньям родных, рукой интересующей вас дамы. По-видимому, портрет сделан частным порядком. Многие нынче увлекаются фотографированием, включая и бывшего императора, и даже его почтенную матушку…

— Вы добыли снимок? — поскучнела Катя.

Остроусая физиономия сыщика стала проникновенно страдательной и одновременно конфузливой.