Рецепт наслаждения

Последовало красноречивое молчание, замешанное на стрекотанье цикад. Нас теперь освещали лишь отблески костра и свет звезд. Племянник владельца станции техобслуживания, приехавший на побывку из армии, гонял свой печально известный мотоцикл без глушителя по дороге из Горда в Кавайон. Капля сока упала с сибасса и зашипела на подернувшихся белым пеплом углях. Я прислушался к отчетливому звону пузырьков в наших хрустальных бокалах шампанского.

– Ну ладно, – сказал я. – Хватит о делах. До чего же здесь хорошо!

Омлет

Раннее утро – мое любимое время дня в Провансе. Ощущение слегка mouvemant'e [283]воздуха, своего рода вступления к настоящему бризу; капли росы на растениях рядом с кухней, патио и бассейном; кристальная лазурь неба, так часто сопровождающая наступление нового дня, – все это неизменно повышает настроение.

В то утро я мягко спустился на первый этаж. На часах было без пяти шесть, попробуйте-ка так рано встать! На кухне оказалось несколько прохладно (пол там выложен каменными плитами, если я еще вам этого не говорил; они так бодряще холодят босые ступни в любое время года). Я поставил чайник и стоял, листая мое порядком запятнанное репринтное издание 1895 года – «La Cuisini`ere provencale» [284]Ребуля в мягкой обложке. Когда чайник вскипел и был с предупредительной вежливостью снят с конфорки до того как успел засвистеть, я заварил большой чайник сорта «Твинингс – Английский завтрак» и вылил его в свой вместительный термос. Затем я направился к двери, задержавшись по пути, только чтобы положить в карман персик и апельсин с блюда с фруктами. Все эти приготовления превратились уже в некий ритуал, так как я проделываю их всякий раз ранним утром в конце лета или осенью, если решаю отправиться за грибами.

Машина – моя собственная, на этот раз экономичный «фольксваген», обитающий круглый год в Сан-Эсташ, а не одна из взятых напрокат моделей, упомянутых мною ранее, – была заранее припаркована в недосягаемой для слуха сотне ярдов от спальни молодоженов. Я завел мотор с первого раза и поехал, подпрыгивая на ухабах небетонированной дороги, к шоссе и только там рванул на всех парах к холмам Люберона. На сиденье рядом со мной лежала плетеная корзина, мое шерлок-холмсовское увеличительное стекло (почти никогда не используемое за практически полным отсутствием необходимости) и экземпляр «Champignons de nos pays» [285]Анри Романези (и с ним та же история, хотя я также держу дома все шесть томов «Champignons du Nord et du Midi» [286]Андре Маршала).

Тот, кто будет внимательно читать мой рассказ, то заметит, что я воздерживаюсь от точных географических указаний. Прошу прощения, но мы, грибники-любители, особенно грибники-любители с кулинарными склонностями, ревностно оберегаем наши любимые островки земли. Ага, вот несколько обещающих хороший урожай c`epes [287]буков, а вот стриженая придорожная полянка, усыпанная чернильными навозниками, за ней – заросли крапивы, известные тем, что там скрываются впечатляющие экземпляры Langermania gigantea, или гигантского дождевика, а где-то неподалеку еще есть луг, обильно удобренный коровьими экскрементами, что создает благоприятные условия для отвратительного на вкус, но популярного в последнее время галлюциногена Psilocibe semilanceata, носящего очень подходящее ему английское название Фригийский Колпак. [288](Это, кстати, вопреки встречающемуся иногда заблуждению, совсем не тот галлюциноген, который используют пресловутые шаманы в Сибири и на Крайнем Севере, – Amanita muscaria, мухомор, поглощаемый через посредство мочи северного оленя или человека и чаще всего популярно изображаемый в виде поганки с красной в белую крапинку шляпкой, служащей удобным сиденьем для опустившихся на мгновение отдохнуть эльфа или феи. Шаманы называют его wapag, по имени тела магического существа, вселяющегося в этот гриб, с тем чтобы передавать тайны из мира духов.) Мы, грибники, племя скрытное и осторожное, и именно в силу укоренившейся привычки я ограничиваю свой рассказ о месте моих трудов описанием: местечко где-то на юге Франции.И вот, кстати, подтверждение того, насколько осторожность необходима: первый же встреченный мной автомобиль принадлежал месье Роберу, местному школьному учителю и заядлому грибнику, чьей особой страстью, как он однажды признался мне, когда мы столкнулись у палатки мадам Коттисон, был c'epe. [289]Его «ситроен» двигался, что интересно и наводит на размышления, в противоположном направлении. Когда наши автомобили сблизились, мы оба, учитель и я, подняли руки в осторожном братском приветствии.