Рецепт одной войны

– На скутере далеко не уедешь. Нас всё равно найдут…

– Мы уедем! В Америку или в Мексику…

Жан-Жак пожал плечами. Он сочувствовал отчаянию Жюли, но что он мог поделать?

– До твоей тетки можно добраться автостопом?

– Не знаю, – невнимательно ответила Жюли. – Наверное.

– Тогда летом я приеду к тебе в гости! В июне я буду подрабатывать у дяди в ресторане, а вот в июле… Или в августе!..

– В августе! – Жюли смотрела на него как будто даже с испугом. Так, будто не понимала, как он вообще может произносить такие слова.

– Я постараюсь пораньше. Нужно только немного потерпеть, Жюли… И всё будет хорошо. А через два года мы закончим школу. И, как мечтали, уедем в большой город. Поступим в один университет.

– Два года… – простонала Жюли.

Со стадиона стали доноситься гулкие удары по мячу. Жан-Жак в нетерпении переступил с ноги на ногу.

– Постой! Но ведь там, в шале… – проговорила Жюли. – Там мы с тобой стали другими! Совсем другими! Нельзя сделать вид, что ничего не изменилось и мы опять можем быть друзьями, которые вместе ходят в кино. Мы теперь муж и жена. Нас нельзя разделять!

Она посмотрела прямо в глаза Жан-Жаку, и тот отвел взгляд.

– Ты что, не согласен? – замерла Жюли.

– Согласен, конечно…

– Но?

– Но ты же сама понимаешь: мы пока не можем быть мужем и женой. Нам никто не разрешит.

– Официально да. Но друг перед другом…

Жан-Жак пожал плечами. Официально или не официально – не имеет значения. Он, казалось, начинал тяготиться их разговором.

– Может, ты хочешь сказать, что вовсе не хотел того, что произошло в шале? И что мы с тобой поспешили?

– Нет, конечно…

– Но?

Жан-Жак в который раз переступил с ноги на ногу.

– Жюли! Уехать сейчас – это самое разумное! Поверь. Через месяц весь этот кошмар в нашем городе закончится, и ты сможешь вернуться…

– Вернуться – да… Но как прожить этот месяц!

– Надо потерпеть…

– Нет, ты просто меня не любишь… – с тоской проговорила Жюли. – Ты просто не знаешь, что это такое…

– Ты не права. Я тебя очень люблю. Но сейчас тебе лучше уехать.

– Да?

– Да.

– И это твое последнее слово?

Жан-Жак пожал плечами. А потом кивнул головой. Кивнул вполне решительно – для него это был решенный вопрос. У Жюли как будто что-то оборвалось внутри.

– Но ты хотя бы можешь не ходить сегодня на эту дурацкую тренировку? – попросила она.

– Через час! Нет, уже через пятьдесят минут она закончится, и я буду свободен.

– Но ведь это последний наш вечер!

– Почему же последний? Я приеду к тебе в августе. А потом мы вместе поступим в университет.

– Если ты сейчас уйдешь, между нами всё кончено!

– Жюли! Прошу тебя! Только не начинай!

Жюли развернулась и зашагала к своему велосипеду.

Она ждала, что Жан-Жак бросится ее останавливать, уговаривать, попросит подождать, пока он переоденется…

Но Жан-Жак не остановил ее и ни о чем не попросил. А когда Жюли, выезжая из ворот спортивного комплекса, обернулась, на площадке перед раздевалками уже никого не было. А на футбольном поле команда в красных футболках атаковала противника в синих.

39. Столичный специалист

– Ты просил зайти, Франсуа? – спросил адвокат, входя в кабинет инспектора полиции. – У тебя ко мне дело?

– Да. Проходи, присаживайся! – инспектор поднялся навстречу посетителю.

Кроме инспектора Франсуа Дюрана в кабинете находился незнакомый мужчина с помятым лицом и мутными от хронического недосыпания глазами.

– Познакомься – это Дитмар, – сказал Франсуа. – Дитмар – старший следователь особого отдела. Сегодня утром он прибыл к нам из столицы, из центрального управления.

Мужчины пожали друг другу руки. И все трое расположились вокруг инспекторского стола.

– Времени мало, поэтому сразу к делу, – Дитмар посмотрел в глаза адвокату особенным тяжелым профессиональным взглядом. – Вы знаете, где сейчас находится ваша дочь?

– Жюли? – побледнел адвокат. И сверился с часами. – В школе. Или нет, уже в спортивной секции – по четвергам у нее теннис. Что-то случилось?

Следователь, казалось, не слышал его вопроса.

– Можете ей позвонить? – спросил он.

– Конечно.

Под пристальными взглядами адвокат полез в карман, достал телефон и набрал номер дочери. Ждал ответа до тех пор, пока телефон сам не дал отбой.

– Не подходит, – сказал он. – Может быть, она на корте? А телефон в сумке лежит.

– Может быть, – Франсуа старался не смотреть приятелю в глаза.

– А что такое? Что-то случилось? – повторил адвокат.

Следователь опять не счел нужным отвечать. Он прощупывал лицо адвоката свинцовым взглядом, по привычке определяя, говорит ли собеседник правду или что-то скрывает. Решил, что ничего не скрывает, откинулся на спинку стула и равнодушно отвел глаза.

Франсуа понял: теперь может вступить он.

– Дитмар – тот специалист, о котором я тебе говорил. Он приехал в Мильхенбург помочь нам разобраться с подростковым конфликтом. Сейчас положение более-менее ясно. С Шоколадной стороны ситуацию раскачивает экстремистская группа, которая к шоколаду, собственно, не имеет никакого отношения. Состоит в основном из мигрантов. За вожака у них некий Фабрис Дахам.

– Вот как…

– Да. Ну и эта Доротея Нансен… Оказалось, что у Интерпола на нее имеется целое досье…