Рецепт счастья

Этот зал был разделен на секции, где тренировались уже опытные стрелки. В тот час все секции, кроме нескольких, были свободны. Рурк помахал рукой, объяснив, что одну из секций занимают знакомые копы. На другой тренировались гражданские. К удивлению Дженни, ими оказались Зак Алджер со своим отцом. Мэттью был крупным мужчиной с выпяченной грудью. Благодаря нордическим чертам он выглядел моложе своих лет. Отец с сыном занимали смежные секции и, сосредоточившись на стрельбе, не замечали ничего вокруг. При каждом выстреле раздавался громкий звук, от которого Дженни непроизвольно зажмуривалась. Рурк объяснил, что стены в тире могут остановить пулю любого калибра с расстояния пистолетного выстрела.

— Пуля 40-го калибра может пробить десять слоев обычного гипсокартона, — сказал Рурк.

— Буду знать. И не стану прятаться за стенами, если кто-то будет в меня стрелять.

— В любой ситуации лучшая защита — это нападение. Никогда не сдавайся, нападай! Но нападать нужно уметь.

Рурк вытянул руку по направлению к мишени и нажал на пульт дистанционного управления. Мишень начала двигаться и остановилась у дальней стены. Дженни приняла позу, которой ее научил Рурк: вытянутые руки, ноги на одной линии с пистолетом и мишенью, прицелиться, задержать дыхание и надавить на спуск. Не нажать,сказал Рурк. Надавить.

Дженни надавила.

Из-за отдачи пистолет резко отскочил назад, вызывая дрожь в руке Дженни.

— Продолжай, — напомнил Рурк, выговаривая слова одними губами. — Не забывай.

После выстрела нужно было снова нацелиться на мишень. Это помогало набивать руку. Дженни подняла пистолет. В воздухе витал запах пороха. Однако мишень в конце зала оказалась совершенно нетронутой.

— Эй, — протянула Дженни, отодвигая один наушник, — я же должна была попасть.

— Не, — махнул рукой Рурк. — Я знал, что ты промахнешься.

— Что?

— Ты прекрасно поняла, как нужно стоять и держать пистолет. Но ты никогда не попадешь в мишень, если не начнешь ее видеть. — Рурк прикоснулся к виску.

— Что?

— Сначала увидь ее, потом стреляй.

Дженни не совсем уловила суть, но была полна решимости. Она сделала еще несколько выстрелов, каждый раз изумляясь силе отдачи. Наконец она зацепила край мишени. «Сначала увидь, а потом стреляй», — повторяла Дженни про себя, как мантру.

Через бесчисленное множество раз у Дженни начало что-то получаться. Ей нужно было держать в голове столько деталей! Механизм оружия и правильную стойку. Как правильно дышать и как нажимать на спуск. А Рурк был абсолютно прав. Она представляла, как пуля достигает цели, и действительно попадала именно в то место. «Сначала увидь это, потом стреляй».

Когда мишень усеяли дыры в области жизненно важных органов, Дженни опустила пистолет и повернулась к Рурку. Так широко она не улыбалась очень давно.

— Хорошая работа, — произнес Рурк и показал Дженни большие пальцы, поднятые вверх.

Потом он показал ей, как чистить пистолет — «прочищенный пистолет — безопасный пистолет», — и ставить его на предохранитель.

— Я горжусь тобой, — сказал он наконец.

Такое простое заявление неожиданно вызвало в Дженни бурю эмоций. Она отвела взгляд и поправила волосы в тех местах, где их прижимали наушники.

— Вообще-то это был комплимент, — заметил Рурк.

— Я знаю, я… я благодарна. — Дженни набрала воздуху в грудь. Как же объяснить ему? — Понимаешь, я уже переросла потребность в одобрении.

— Все родились с этой потребностью, — ответил Рурк. — Господи, я все свое детство жаждал одобрения.

Интересно, подумала Дженни. Рурк редко вспоминал о своем прошлом.

— А потом ты бросил все попытки наладить отношения с отцом и решил уйти, — напомнила Дженни.

— Почему ты думаешь, что я от чего-то ушел? — удивился Рурк. — Наоборот, я направлялсяк чему-то.

— К чему?

— К жизни, которой хотел я, а не моя семья, — ответил Рурк.

— И тебе это удалось? Такой жизни ты хотел?

— У меня есть только эта жизнь. Как и у всех. — Рурк повернулся к Дженни спиной, дав понять, что разговор окончен. Дженни и сама была этому рада. Беседа затрагивала слишком личные темы. И Дженни не горела желанием в них углубляться.

Они поставили пистолеты на предохранители. Потом Дженни вычистила свой, следуя указаниям Рурка.

— А ты напишешь о сегодняшнем дне? — спросил он, когда Дженни закончила.

Этот вопрос застал ее врасплох. Дженни могла думать лишь об ощущении рук Рурка, когда он учил ее правильной стойке. А писать об этом она не собиралась.

— Трудно будет написать об уроке по стрельбе в кулинарной колонке, — ответила Дженни.

— Зато его прекрасно можно описать в твоем дневнике.

Дженни повесила наушники на шею.

— Лучше бы я не рассказывала тебе о дневнике.

— Почему? Я хочу почитать его.

«Точно так же, как те книги, которые пылятся на его полках, до сих пор завернутые в целлофан?» — подумала Дженни.

— Почему ты хочешь прочитать дневник о семье пекарей?

— Может, я хочу узнать, чем все закончится.

— Я же не сама придумываю конец.

— А если бы ты могла, каким бы он был? — спросил Рурк.

— Не могу ответить.

— Почему?