Рецепты Арабской весны: русская версия

Другие аналитики считают, что сентябрьские парламентские выборы 2011 года, а также будущие президентские выборы пройдут в соответствии со старым избирательным законом при принятии некоторых чисто формальных поправок. В результате, политический ислам, представленный в основном «Братьями-мусульманами» и олигархами, получит неоправданные преимущества не только в будущем парламенте, но и в других государственных институтах Египта, облик которых предстоит сформировать будущему парламенту. Это затруднит принятие новой конституции подлинно гражданского государства. В случае же принятия новой конституции после парламентских и президентских выборов она будет обеспечивать интересы представителей политического ислама, финансовых магнатов и военных.

Третьи полагают, что военные вместе с силами политического ислама, консервативными партиями (в т. ч. будущей «наследницей» НДП) и финансовыми магнатами постараются создать режим, который покончит с завоеваниями революции, но будет угоден некоторым региональным и международным силам. И в любом случае результат этих попыток не будет способствовать переходу страны к демократическому строю и превращению Египта в гражданское или светское государство.

По мнению некоторых египетских и иностранных аналитиков, будущая политическая система в Египте будет напоминать пакистанскую. Этот вариант удовлетворит США и сохранит за страной стереотипный имидж, который существует на Западе в отношении арабских и других мусульманских государств. Другие полагают возможным возникновение в Египте аналога турецкого режима при формальном сохранении государством исламского «лица».

Пакистанская модель, возможно, устраивает «Братьев-мусульман» и армейское командование. Отсюда вялая реакция властей на попытки разжигания религиозной розни и их явное нежелание бороться с экстремистскими салафитскими группами. Некоторые комментаторы усматривают в этом стремлением ВСВС создать в стране новые политические и социальные противоречия, которые дали бы повод военным взять Египет под плотный контроль даже после формирования гражданского правительства.

В случае достижения договоренности между Советом и «Братьями» последние могут согласиться на турецкую модель в обмен на гарантии их прихода к власти. Но здесь все будет зависеть от облика новой конституции и того, каким будет будущее государство – гражданским или светским, президентским или парламентским.

ВСВС явно пытается укрепить в обществе идею о том, что армия является единственным гарантом успеха революции и сохранения ее завоеваний. Это во многом объясняет медлительность Совета в принятии решений, его запоздалую реакцию на события и, в частности, на вспышки религиозно-общинной конфронтации, которая, как показала египетская революция, распространялась при попустительстве органов безопасности, а зачастую напрямую разжигалась ими.

Пытаясь утвердить в обществе эту идею, Совет обеспечивает себе поле для маневра в будущем и предлог для вмешательства в государственные дела.

Религиозно-общинная вражда может стать сильнейшим фактором внутриполитической жизни Египта, если принцип гражданства не ляжет в основу новой конституции, не будет сделан акцент на реализацию гражданских свобод, из удостоверений личности не будут убраны графы, указывающие на религиозную и профессиональную принадлежность граждан, и не будут приняты законы, карающие за разжигание межобщинной розни.

Эта проблема может также стать одним из серьезнейших и опаснейших поводов для иностранного вмешательства. Не исключено, что некоторые региональные и международные силы будут сознательно разжигать пламя межрелигиозных противоречий в Египте. При этом события будут преподноситься как подтверждение правоты тех западных журналистов и исследователей, которые утверждали, что произошедшее в Египте было переворотом, устроенным «Братьями-мусульманами», и страной отныне правит политический ислам.

Многое говорит о том, что события в Египте были «национально-демократической» революцией, выдвинувшей некоторые социальные требования. Она развивалась не по классическим сценариям и лекалам и не была социальной революцией с конкретной идеологией и конкретными требованиями. Отсюда ожесточенное сопротивление, которое Высший военный совет, политический ислам и контрреволюция оказывают корпоративным и социальным требованиям рабочих и работников государственных предприятий. Эти силы стремятся к тому, чтобы происходящее в стране не вышло за рамки «национально-демократических» перемен и не привело к социальным и экономическим преобразованиям. Ибо лишь при таком условии указанные силы имеют шанс сохранить полный контроль над властными структурами и направить движение страны на обслуживание своих интересов.

Именно этим можно объяснить проволочки с преследованием деятелей бывшего режима и компаний, которыми они владеют и управляют, а также с принятием мер в отношении арабского и иностранного капитала сомнительного происхождения.