Рецепты Арабской весны: русская версия

Однако к тому времени Египет – в силу вышеупомянутых причин – объективно созрел для «национально-демократической» революции, не ограничивающейся социальными требованиями. В стране несколько лет действовали множество политических движений, крупнейшими из которых стали движения «Хватит!» («Кифайя») и «6 апреля». Появились и более мелкие политические организации левого толка: «Революционные демократы», «Справедливость и свобода – движение за социалистическое обновление» (группа, отколовшаяся от «Революционных демократов»), «Молодые братья» (группа, отколовшаяся от «Братьев-мусульман») и др.

В своем стремлении к свободе египтяне были готовы приветствовать любое достижение революции, будь то отставка главы режима или обещание принять новую конституцию и отдать под суд главных коррупционеров. Но и контрреволюция не замедлила заявить о себе. Взяв инициативу в свои руки, армия прикрылась необходимостью обеспечивать спокойствие в стране, сохранять государственный строй, а также «защищать демонстрантов и завоевания революции».

Омар Сулейман ушел из власти вместе с Мубараком и его семьей, но еще три недели после этого полномочия главы правительства сохранял Ахмад Шафик – человек, преданный прежнему режиму, один из его ревностных защитников.

Выход на сцену армии в лице Высшего совета Вооруженных сил (ВСВС), которому Мубарак, объявивший 11 февраля 2011 г. о своей отставке, официально передал власть, принес успокоение представителям прежнего режима и отчасти нейтрализовал мощь народного гнева. Военные раздали народу обещания, однако большая часть из них носила чисто декларативный характер, как и обещания Шафика.

Функционеры прежнего режима были вынуждены разыгрывать сразу несколько карт, но, видимо, именно Ахмаду Шафику было поручено стать лидером переходного периода, а армии – вернуть народ к спокойствию.

Дальнейший ход событий это доказал. Команда Ахмада Шафика стала вести себя так, словно этот пост он занял навсегда. Армия отказалась сменить главных редакторов правительственных газет, настояла на том, чтобы Мубарака и членов его семьи не преследовали и попыталась вывести их из правового поля. Отказавшись от разработки нового Основного закона, армия навязала стране идею жизни по временной конституции, которая просто «подлатала» бы обветшалую старую. Вместо того чтобы незамедлительно предать суду функционеров прежнего режима и их окружение, ВСВС избрал в этом вопросе тактику затягивания. Некоторых функционеров он попытался спасти от суда, объявив, что это порядочные люди, которые не действовали против народа, а только выполняли приказ; в некоторых случаях армия просто призывала египтян проявить великодушие и элементарную жалость.

Позиция продажной интеллигенции наглядно проявлялась и в искусстве, и в культуре, и в идеологии, и в работе СМИ. То же самое можно сказать и о позиции традиционных политических партий, прежде всего, НДП и «Вафда». Позиция «Братьев-мусульман» была более противоречивой, особенно в период их диалога с правительством, сформированным Мубараком перед его отставкой. Что касается «виртуальных» партий, известных лишь их учредителям или тем, кто выдавал им лицензию на политическую деятельность, то о них нет смысла даже говорить.

Таким был общий фон, на котором была развернута активная деятельность по выхолащиванию самого содержания революции. Начали ее видные представители прежнего режима, но армия также приняла в ней участие. Как только начали возбуждаться уголовные дела против МВД и его отдельных руководителей, тут же зашел разговор о необходимости улучшить имидж органов безопасности и полиции. Когда в стране заговорили о погибших, об изнасилованных, о жертвах репрессий, появились приказы о необходимости восстановления спокойствия и возвращении сотрудников органов безопасности и полицейских на улицы.

Египетская «улица» кипела гневом после того, что творили в течение 30 лет с гражданами страны органы госбезопасности – а главным редакторам газет и телеведущим вменялось в обязанность сторониться этой темы. Более того, им предлагалось всячески рекламировать наступление «новой эры» во взаимоотношении силовых структур и общества, хотя египетское МВД по-прежнему придерживалось старого мышления. Оно не собиралось извиняться за поведение своих сотрудников и не хотело проливать свет на незаконные операции, которые оно проводило на протяжении всего периода власти Мубарака, особенно, когда речь шла о преступлениях, совершенных им накануне и во время революции.

Настояв на принятии конституционных поправок, ВСВС отверг идею принятия новой конституции. Он попытался спасти Мубарака и его семью от правосудия, а также дал указание СМИ вести себя «тихо» и не «очернять» силовые структуры. Не без поддержки Совета сохранили свои позиции некоторые деятели старого режима, и прежде всего Ахмад Шафик, который дискредитировал себя своими заявлениями во время и после революции.