Рецессия капитализма — скрытые причины. Realeconomik

Экономические исследования после Второй мировой войны приобрели масштабы, на порядок превышавшие довоенные – как с точки зрения количества работ, так и с точки зрения охвата ими тем и объектов. Многократно увеличились и массивы статистических и иных фактических данных, привлекавшихся для этих исследований, и используемый ими инструментарий. Возникла мощная школа математической экономики и эконометрики, претендовавшая на то, чтобы занять почетное место в ряду точных наук. Политэкономические рассуждения в духе классической или институциональной школы были, по сути, переведены в разряд беллетристики, а единственной задачей собственно экономической науки стала считаться математическая формализация зависимостей и корреляций между отдельными экономическими переменными, включая точный расчет разнообразных хозяйственных рисков [6] . Считалось – да и до сих пор многие считают, – что современная экономика по сравнению с серединой прошлого века стала намного более понятной, что ее реакцию на те или иные внешние условия или их изменения можно описать математическими формулами и рассчитать с точностью чуть ли не до третьего знака после запятой.

Если же перевести внимание на сферу экономической политики, то в ней к концу прошлого столетия, казалось, были изучены все мыслимые формы взаимосвязей между параметрами. О механизмах возникновения многочисленных «пузырей» написано больше литературы, чем известно всей истории экономической мысли до ХХ в. А уж информационные возможности современного общества за последние десятилетия возросли настолько, что превзошли уже самые смелые представления и фантазии, притом что именно недостаточная информированность субъектов традиционно считается одной из главных причин возникновения в рыночной экономике всякого рода неопределенностей и рисков.

Казалось, были найдены новые, эффективные инструменты масштабного снижения разного рода рисков, присутствующих в экономике. Специализированные агентства и исследовательские фирмы профессионально занимались изучением и отслеживанием рисков, а у экономических субъектов появлялись все новые возможности страховать себя от этих рисков. Инвестиционные банки и компании обзавелись мощнейшими аналитическими подразделениями, на которые в последние несколько десятилетий были потрачены колоссальные средства. Более того, не только финансовые, но и крупные производственные и даже торговые корпорации стали считать для себя чуть ли не обязательным обзавестись собственной аналитической службой, задачей которой ставилось отслеживать макроэкономические тенденции и их влияние на соответствующие рынки. Рейтинговые агентства тщательно изучали кредитоспособность заемщиков и эмитентов ценных бумаг, привлекая для этого лучших аналитиков с астрономическими зарплатами [7] . На рынке появлялись новые, все более совершенные инструменты для хеджирования, страхования рисков. Рыночные институты, предоставлявшие такого рода инструменты, в свою очередь, подвергались надзору со стороны регуляторов с целью минимизации всякого рода коммерческих рисков.

Более того, если посмотреть деловую литературу за 10–15 лет, предшествовавших кризису 2007–2009 гг., то там легко можно обнаружить утверждение – чаще в неявной, а иногда и в явной форме, – что кризисов (во всяком случае, крупномасштабных, сопровождающихся длительной глобальной рецессией) больше не будет. Чуть ли не общепринятым стало убеждение, что экономические власти научились сглаживать или предотвращать острые диспропорции и отклонения от равновесия; что возможности властей улавливать наиболее опасные из них и держать их под контролем стали качественно иными благодаря новым возможностям сбора информации и методам ее анализа.

Так почему же кризис 2007–2009 гг. произошел вопреки всем эти утверждениям? Почему, несмотря на все интеллектуальные и институциональные достижения последних десятилетий, мир вновь оказался перед лицом проблем, которые, казалось бы, должны возникать гораздо реже и в намного более мягкой форме? Почему к вспышке нестабильности и организационно, и психологически оказались не готовы ни правительственные регуляторы, ни бизнес?

Попытки сослаться на ошибочные действия отдельных людей и институтов в качестве главной причины тех неприятностей, которые сегодня испытывает развитый мир, вряд ли можно назвать серьезными. С этой точки зрения составление списков из нескольких десятков известных людей и объявление их виновниками кризиса (чем в свое время грешили и солидные западные издания [8] ) – это, понятно, не более чем журналистские забавы.