Рецессия капитализма — скрытые причины. Realeconomik

В этой части мне хотелось бы подробнее остановиться на том, что произошло в последние два десятилетия в международных отношениях, причем сделать это в привязке к тезису, сформулированному в предыдущей главе, – тезису о существенном изменении роли нравственных ограничителей в современном, прежде всего западном обществе.

Прежде всего, надо отметить следующее. То, что в международных отношениях происходят довольно неприятные изменения, реально внушающие тревогу за будущее мира, за его стабильность и хотя бы минимальную упорядоченность, давно уже стало общим местом. Институты, созданные для обеспечения мирового правопорядка и оздоровления международных отношений, никогда не были достаточно эффективными. Однако, по крайней мере, были серьезные надежды на то, что со временем на их основе можно будет создать работоспособный механизм, отвечающий реальным задачам, стоящим перед человечеством. Сегодня эти надежды быстро тают.

Да, грубая сила и сиюминутные интересы всегда играли главную роль в отношениях на международной арене – но наряду с этим было ощущение, что постепенно, в качестве долгосрочного тренда, все же формируются некие общие правила отношений, против которых никто не выдвигает принципиальных возражений – а значит, со временем их удастся институциализировать и подкрепить механизмами контроля и принуждения. Сегодня становится очевидным, что эти правила трактуются настолько гибко и произвольно, что лишаются какого-либо практического смысла. К сожалению, вера в то, что в ближайшей исторической перспективе миру удастся преодолеть рамки достаточно примитивной логики геополитики – логики силы и доминирования, борьбы за сферы влияния, сдерживания и т. д., – кажется все более безосновательной.

Да, в международных отношениях всегда было много фальши и лицемерия. Но все же казалось, что есть разделяемая всеми стратегическая задача, не лишенная сильного морального основания – распространить на весь мир принципы человеческого общежития, позволившие создать в большой части мира развитую, динамичную и обеспечивающую общественный прогресс экономику. А именно: принципы соблюдения права человека на жизнь и собственность; на получение части общественного пирога, достаточного, чтобы обеспечить добропорядочным членам общества достойное существование и защиту; на участие в управлении обществом, на свободу от дискриминации по признаку пола, этнической и религиозной принадлежности, социального и имущественного положения. Сегодня поле согласия относительно этих принципов стремительно сужается.

Однако мне кажется, что недостаточно просто констатировать негативные изменения. Все на свете имеет причину, и вышеназванные тенденции тоже возникли не на пустом месте. В этой главе я хотел бы попытаться порассуждать на тему о том, что могло привести к нежелательным изменениям в международном порядке, и что можно сделать, чтобы попытаться эту ситуацию изменить.

Но сначала – о том, что мне кажется естественным следствием структурных сдвигов в экономике, описанных в предыдущей главе.

3.1. Разделенный мир

В 1960–1980-е годы считалось, что наличие разрыва между богатыми и бедными странами – явление, по большому счету, ненормальное, и что развитый мир должен стремиться к его преодолению, частью по соображениям собственной выгоды (в частности, в интересах обеспечения стабильности в «третьем мире», предотвращения потоков беженцев, расширения рынков и т. д.), но во многом и по нравственным соображениям.

Поскольку идея прогресса – экономического, социального и политического – заняла во второй половине прошлого века практически главное место в сознании интеллектуальной элиты, было принято считать, по крайней мере публично, что терпеть наличие огромных территорий, по существу, целых регионов, где царит глубокая, застойная, постоянно воспроизводящая сама себя бедность, – аморально и недостойно человечества. В этот период было создано множество международных программ содействия развитию, прежде всего под эгидой ООН, этому же пытались (в меру своих возможностей) содействовать и международные финансовые организации, и правительства развитых стран, принимавших свои собственные программы помощи развивающимся странам. В результате упорной работы, растянувшейся на десятилетия, рынки развитых государств оказались в целом открытыми для товаров из развивающихся стран, что потенциально создавало хорошие условия для «догоняющего» развития.