Рецидив

Не то, чтоб это меня смутило, да меня это вообще никак не задело, потому что ну вот нет у нее парня, чувствую это. Хотя, почему его может не быть? Красивая, молодая девушка, но нормальный бы парень не допустил, чтоб она жила в такой дыре, как эта. Я бы точно не допустил. А я что, хочу быть парнем? Я вижу ее второй раз, а уже в голове такие мысли. Да какой нахер парень? Нет у нее парня. Нет и не будет.

— А что такого? У меня что, не может быть парня?

Смотрит снова с вызовом. Такое чувство, что вся ее жизнь — сплошная борьба, с эмоциями, чувствами, с желанием делать все наперекор другим. Упертая, сложная, непонятно что у нее намешано в голове.

— Может, но его нет. Стой, я открою сам.

— Нет, это моя квартира, и открою я. Там мой парень, выпровожу, и мы поговорим, я обещаю.

Стук все продолжается, он так может и те хлипкие двери вышибить. Что-то здесь все ровно не так, девчонка держит меня за простака, хорошо, пусть идет избавиться от якобы парня. В ее глазах просьба, явная и откровенная, соглашаюсь, киваю головой, пропускаю.

Агата быстро уходит, подхожу к окну, смотрю на серый пейзаж за ним, деревья почти сбросили листву, мокрая дорога, машины, толкающиеся в пробке, утро, все спешат на работу. Вот и я, словно в той пробке, чувствую, застряну и встану с этой красоткой надолго.

Где-то в коридоре голоса, но я не прислушиваюсь, беру ее сигареты, прикурил, открыв форточку. Я и забыл, что раньше были такие окна, и они еще где-то есть. Двойные рамы, облупившаяся краска, даже видна замазка в щелях. Загадочная девушка Агата Майер оставляет все больше загадок, надеюсь, Кир найдет на нее информацию. Противный ментол оседает на губах, надо отобрать у нее все сигареты, чтоб не смела курить. Снова удивляюсь самому себе, уже решаю, что для нее хорошо, а что плохо.

За спиной движение, девушка что-то открывает, вижу краем глаза, что духовой шкаф старой газовой плиты.

— Вот твой бумажник.

На подоконник передо мной падает мое портмоне, смотрю на него, потом на Агату, стоит рядом, руки сложены на груди в защитной позе. Красивое имя, как и сама она, сейчас, без грамма косметики, настоящая, но какая-то замученная.

— Также “Ягуар” сможешь достать? Скажу спасибо.

— Я не знаю ни про какой “Ягуар”.

— Я думал, ты умная, а ты беспросветная дура.

— Хорошо, я дура. Дверь там.

Она указывает головой в сторону коридора, а я лишь улыбаюсь. Не знаю, чего я так долго с ней церемонюсь, вот прям нравится мне видеть на ее личике ярость и гнев. То, как она сверкает глазкамии кусает губы. То, как она пытается врать, делая вид, как те обезьянки, ничего не знает, не видела и не слышала.

— Может, у тебя память плохая? Так мы сейчас поедем в другое место, будем тебе ее освежать.

— Я никуда с тобой не поеду. Ты не имеешь никакого права, это незаконно. — смотрит испуганно, а я удивляюсь ее реакции.

— Мою тачку тоже было отжимать незаконно, а еще угрожать, направляя на меня ствол, было незаконно, а самое интересное, устраивать весь этот спектакль, что ты жертва и тебя похитили, вместе со своими дружками.

Начинаю повышать голос, волна гнева накатывает изнутри, медленно надвигаясь на нее. Это получается само, уже выработанная профессиональная привычка, давить, нажимать. Девушка насторожилась, отходит, упирается спиной в стену, смотрит, широко открыв глаза.

— Мне не нравится, когда из меня делают дурака и забирают мои вещи! А ты, танцулька клубная, будешь крутить мозги, так же как задницей, со своими клиентами, вести себя, как шлюха…

Надвигаясь на нее, не успеваю договорить, как что-то горячее обжигает мою левую щеку. Да так неожиданно, что не успеваю отреагировать.

— Я не шлюха! И запомни это, а если не можешь запомнить, то запиши!

В ней столько ярости, что обдает жаром. Щека горит, сжимаю кулаки, веду головой, мы смотрим друг другу прямо в глаза. Нет, у меня нет желания ее ударить, я никогда этого не сделаю, пусть мне отрежут руку, если это произойдет. Но это я, благородный, сука, рыцарь, спецназ в отставке, а будь на моем месте какой другой урод, ведь огребла бы немедленно.

— Что? Ударишь в ответ?

Гордо вскидывает голову, а я даже теряюсь от такого. В серой дымке ее глаз уже разливаются слезы.

— Ты точно дикая.

И лучшее, что я мог сделать, это поцеловать ее. По телу вмиг чистый адреналин, даже круче, чем при любых спаррингах на тренировках. От поцелуя покалывает губы, щека все еще горит от пощечины, но она отвечает. Ее язык в моем рту, снова цепляется за куртку, притягивая меня ближе. А я, подхватывая ее под ягодицы, плотнее прижимаю к стене. Снова насилую ее рот, сминая губы, кусаю, проникаю языком, она сама кусает в ответ мои.

Член моментально напрягается, как вспомню, как трогал ее пальцами между ног, то, какая она была мокрая, хочу снова видеть ее такой, трогать, ласкать. Стон в мои губы, и меня срывает окончательно.

Глава 12 Агата

Агата

— Ну, что ты, не сопротивляйся, девочка, ну же.