Рецидив

— Жора, ты, наверное, плохо понял? Я. Не. Танцую. Приваты, — смотрю так же зло исподлобья, буравя взглядом администратора.

Девочки в гримерке притихли, Машка, та вообще только натянула трусы, да так и застыла, наблюдая за тем, что же сейчас будет. Жора провел ладонью по вспотевшей лысине, подошел ко мне вплотную.

— Это ты, дорогуша, что-то не поняла. Я не Шакал, под которым ты громко стонешь и которому активно подмахиваешь. Мне все равно, что у вас там происходит. Быстро встала и пошла.

Держись Агата, держись. Скривилась лишь при одном упоминании клички Шакал. По иронии судьбы у человека была фамилия Шакалов, ну и отсюда и кличка. Шакалов Илья, владелец этого «прекрасного» места, где она танцевала гоу-гоу или шоу вместе с другими девочками. Но никакого стриптиза, а уж тем более приватов, она прекрасно знала, что там происходит.

С Шакалом была договоренность, она спит с ним, а за это ее не дергают трясти титьками, крутить голым задом у шеста и в приватах. Об этом знали все, Жора с внезапной амнезией не был исключением. Конечно, никто никого не принуждал, но девочки не отказывались подзаработать, если клиент щедрый и не противный. Она была не такая. Кому-то там отсасывать, даже за деньги она не будет никогда.

С Жорой спорить бесполезно, этот упертый боров печенку проест своим нытьем. Козел.

— Я же не танцую приваты, Жора, ты знаешь. Какого хера ты меня туда тащишь?

Резко развернулась, в нос ударил отвратительный запах потного тела, с тошнотворным ароматом парфюма, сразу пожалела о том, что стою так близко и позволила Жоре подойти вплотную.

— Пусть вон Машка идет, она только что полировала шест и член кому-то, с нее не убудет.

— Эй, не Машка, а Мэри.

— Ой, да пофиг, кто ты.

Как же все достали. Закатила глаза и снова уставилась на Жорика, тот лишь еще злее посмотрел на меня, сверкнув глазами.

— За нее много не дадут, а за тебя уже прилично вкинулся один мужик, хорошими зелененькими купюрам.

— Мужик? Зелеными?

Не сразу поняла, но то, что до меня начало дошло, совершенно не нравилось. Именно сейчас ее подкладывают под какого-то непонятного мужика, и отказаться она не может никак. Нет, конечно, можно плюнуть в рожу Жорику, послать к чертям весь этот балаган с его ряжеными и шутами. Но придется искать новый, и не факт, что там будет лучше. Такого, как Шакал, она вряд ли встретит, да и этот — не подарок небес. Ей надо продержаться еще пару месяцев, еще совсем немного, сейчас уходить никак нельзя.

Она всего лишь танцовщица гоу-гоу этого хоть и пафосного, но все же дрянного, по ее мнению, клуба. «Шкала» именно тем и отличался, что в нем было все чересчур и всего перебор. Шкала и градус накала реально временами зашкаливали, что у владельца, что у посетителей. Самые пафосные и безбашенные вечеринки, сборища байкеров под срывающий башню рок, мажорские пати и тусовки в стиле Ибицы, в купальниках под кубометрами пены.

Ей нравилось танцевать, именно танцевать. Это у нее на уровне ДНК, она отключалась, закрывая глаза, окуналась только в биты. Они разрывали перепонки, они полностью заполняли мозг, так, что не было даже слышно собственных мыслей, они заглушали и выбивали страхи, сомнения, но прошлое так вытравить не удавалось. Тело послушно ловило ритм, жило своей жизнью. Стоя в высокой клетке, до которой не могут дотянуться ни чьи руки, она жила так, как хотела.

— Зеленых, зеленых. Шевелись, драгоценная моя. Мужик захотел именно тебя, никого больше. Смотри, не выкини никакого фокуса. Я знаю тебя, дикую.

— Может, он передумает?

— Это я сейчас передумаю, и ты пойдешь не в пятый приват, а в третий с четырьмя кавказцами.

— Шакал ведь узнает, Жора.

— Он и так знает.

А вот тут она прикусила язык. Ну, видимо, наигрался Шакалишка своей игрушкой, ой, да не велика потеря, давно надо было уходить как можно дальше и сидеть как можно тише. Но пока не время, рано еще. Шакал дерганый последний месяц, да и понятно, отчего, лучше не попадать под горячую руку. Придется идти договариваться с мужиком по-хорошему.

— Уговорил, — процедила сквозь зубы.

— Ой, бля, уговорил я ее. Давай, надень там труселя покрасивее, сними уже эти цепи.

— Перебьетесь и так.

Повернулась снова к зеркалу, в нем слегка худощавая брюнетка смотрела усталыми глазами. Яркий макияж, смоки айс, пудра с блестками, голубые с серой дымкой глаза, провела по губам бесцветным блеском, собрала длинные темные волосы в высокий хвост.

Кожаный топ-лиф, увешанный цепями, переплетающимися по телу, такие же короткие черные шорты, лишь слегка прикрывающие часть большой татуировки на правом бедре — лицо девушки в окружении увядших роз. Она тянулась вверх до талии и на поясницу. Даже не стала переобувать высокие ботинки на шнуровке. Лишь незаметно нагнувшись, засунула в них отвертку, что забыл на столике электрик, приходивший днем чинить освещение.

— Ну, ты готова?

— Да иди ты нахуй, Жора.

— Сейчас ты на него пойдешь, а я в камеры потом подрочу.

Жора мерзко заржал, явно довольный своей шуткой.

— Смотри, мозоль не натри на своем огрызке.

Девочки дружно засмеялись на всю гримерку, Жора покрылся пятнами, сжав кулаки.