Ретт Батлер

Брент Тарлтон снял шляпу и поскреб голову. Его улыбка вспыхнула, как у мальчишки, каким он и остался: пылким поклонником, бесшабашным наездником, парнем, который ничего не боится.

— Если не сможем, федералы не забудут, что мы пытались.

Как и предсказывал Брент Тарлтон, генерал Ли в июне переправился через Потомак в Пенсильванию. Одна из газет Атланты тут же разнесла весть: «Лиса проникла в курятник!»

В казино гостиницы «Нэшнл» Ретт Батлер во всеуслышание заявил:

— Вряд ли генерал Ли второй раз победит при Чанселорсвилле.

В те дни капитана Батлера не пускали в Атланте ни в один порядочный дом; подруги Питтипэт бранили ее за то, что она принимает «этого непатриотичного перекупщика».

Когда решимость тетушки начала ослабевать, Мелани напомнила ей:

— Тетя Питти, разве капитан Батлер не был всегда добр к нам?

— Почему же, был, но…

— Тогда наш христианский долг — отвечать на доброту тем же. Милая тетя, если бы люди послушали капитана Батлера, война и не началась бы, и наш дорогой Чарльз был бы жив.

Мелани не знала, куда пропала сабля брата. После его смерти командующий частью Чарльза со словами соболезнования вернул саблю и дневник. В дневнике было только две записи: «Прибыл в гарнизон Фостер. Представлен Уэйду Хэмптону. Он просто титан!», и спустя два месяца: «Немного хвораю из-за непогоды. Надеюсь, что долго в лазарете не пробуду». Все это лежало в одной связке с дагерротипом, сделанным в день отъезда брата на войну. Мелани думала, что отдала вещи Скарлетт, но та сказала, что нет, Мелли ошибается. Тогда Мелли написала в Двенадцать Дубов; Джон Уилкс ответил, что вещи Чарльза у Питтипэт. Мелани, Скарлетт и малыш Уэйд отправились к Уилксам, и Скарлетт сказала Джону, что тот, должно быть, ошибся. Она точно помнит, что видела саблю Чарльза в Двенадцати Дубах.

В хорошо организованной жизни достаточно простого случая, чтобы одна нелепость, соединяясь с другой, выросла в большую беду.

Вот как получилось, что здравомыслящая Мелани Уилкс, случайно оказавшись в чулане, подслушала один разговор, о чем горько пожалела.

Как-то днем она во внезапном порыве открыла чулан под лестницей, где в детстве играла с Чарльзом, предположив (как потом выяснилось, верно), что вещи Чарльза могут оказаться там.

Чулан был узенький, с резко скошенным потолком и глубокий, на ширину лестницы. Поначалу здесь хранились дополнительные столешницы для больших приемов, ламповые стекла, зимние шторы, постельное и столовое белье, но тетушка Питтипэт не стала возражать, когда Мелани с Чарльзом превратили чуланчик в игровую комнатку. Жалюзи на двери пропускали внутрь слабый свет, и в этом укромном местечке дети больше всего любили укрываться, когда играли в прятки. По единодушному согласию соседских детей тот, кто сумел там спрятаться, становился невидимкой.

С мудростью, которую никто не ожидал, Питтипэт приняла этот магический принцип, и многие детские трагедии — заслуженный упрек, пренебрежение лучшего друга, мучительный позор — переживались именно в этой комнатушке. Сколько детских слез было пролито здесь, сколько планов ужасной мести обдумано, сколько рыданий приняли эти стены!

И всегда тетушка Питти с дядей Питером поражались, когда ребенок выскакивал оттуда со следами слез на лице, но уже смеясь, вновь в хорошем настроении.

Как и все детское, чуланчик постепенно был предан забвению и многие годы пустовал, пока кто-то — Питтипэт, Питер или кухарка — не додумался хранить там вещи Чарльза, а его выросшая сестра как-то днем зашла и нагнулась за свертком, в котором легко угадывались очертания сабли в ножнах.

Дверь, качнувшись, захлопнулась, и Мелани медленно села на пол. Присутствие Чарльза ощущалось здесь столь сильно, что она чуть ли не слышала его голос снаружи, из гостиной, где Чарльз когда-то играл с сестрой в прятки. «Наша Мелли за диванчиком? Нет. Под столом? Нет. За занавесками? И не здесь. Куда же ушла сестренка Мелани?»

Но ушел именно Чарльз, а миссис Эшли Уилкс держит его вещи на коленях, поглаживая рукой, думая, как мало, как ничтожно мало остается от нас, когда мы уходим… Так она безутешно рыдала, пока не забылась сном.

Внезапно она очнулась, услышав, как Скарлетт зовет ее из гостиной.

Господи боже мой! Ну на что это похоже — заснуть под дверью чулана с саблей брага на коленях!

— Мелли! Питтипэт сегодня ужинает с миссис Мид. Ты дома, Мелли?

Сознание Мелани заметалось. Лучше дождаться, пока Скарлетт покинет комнату! Тогда можно будет выйти и привести себя в порядок.

— А, Скарлетт, вижу, вы дома.

Знакомый низкий голос. О господи, и капитан Батлер здесь!

Мелани понимала, что ведет себя глупо. Хватит! Сейчас она поднимется на ноги — какой же узкий чулан! — выйдет с саблей брата и скажет… О боже, что она скажет? Мелани Уилкс не могла поставить себя в такое нелепое, унизительное положение. Сейчас те двое уйдут. В хорошую погоду Ретт и Скарлетт всегда встречались на крыльце.

Снаружи доносились глухие удары и скрип передвигаемой тяжелой мебели.

— Что вы делаете, черт побери? — спросил Батлер.

— Ничего.

— За диванчиком на четвереньках? Ничего не делаете?