Реванш

— Да. Я... я думаю, что она просто справляется с этим единственным способом, который считает правильным.

— Но ты ведь знаешь, кто это сделал, да?

— Мистер Париси…

— Почему она сказала тебе, а не мне?

Я открываю рот, полагаясь на то, что обычно знаю, что сказать в большинстве ситуаций, но на этот раз я не знаю, что сказать. Хотел бы я дать ответ, который имеет смысл и, может, даже заставит его чувствовать себя лучше, но этого ответа просто нет.

— Честно говоря, не знаю. Может быть... она просто беспокоится о вас. Ваша семья и так пережила много дерьма в последнее время, верно?

Он тяжело вздыхает, стискивая зубы.

— Это не имеет значения. Не должно иметь значения, что происходит в нашей жизни. Она должна знать, что может рассчитывать на то, что я буду рядом, несмотря ни на что.

У меня нет никакого опыта общения с родителями, которые действительно заботятся о своих детях. Честно говоря, видя необузданные эмоции на лице мистера Париси, я чертовски нервничаю; понятия не имею, как на это реагировать. Сомневаюсь, что он был бы в восторге, если бы я подошел к нему и обнял, поэтому я делаю единственное, что могу в этой ситуации — притворяюсь, что не заметил, что его глаза сияют слишком ярко.

— Она знает, что вы заботитесь о ней. Она знает, что вы рядом с ней. Она пришла к вам в конце концов, когда была готова. Она расскажет вам недостающие части истории. Вам просто нужно быть с ней терпеливым.

Мистер Париси, кажется, задумывается об этом. Я ошеломлен, когда парень тяжело вздыхает и падает на мой диван. Я ждал, что он пронесется через остальную часть трейлера, продолжая свою миссию по выслеживанию всех моих призрачных проституток и наркоты, но, похоже, эта миссия была оставлена на некоторое время.

— Ты любишь ее, — говорит он. Это заявление.

Я поднимаю подбородок.

— Да.

Мистер Париси смотрит на меня краем глаза и горько смеется себе под нос.

— Не надо позерства, Моретти. Я здесь не для того, чтобы говорить тебе держаться от нее подальше. Но я все же хочу знать одну вещь.

— Ладно. Спрашивайте.

— Если ты любишь ее, тогда... — его голос срывается. Ему нужна секунда, чтобы закончить фразу. — Что ты сделал с этими ублюдками, когда узнал, что они сделали с ней?

Блядь.

Такое ощущение, что он только что нанес удар мне в живот.

Я рычу, ударяясь затылком о стену позади меня.

— Ничего. Я ничего не сделал.

— Почему? — Отец Сильвер выглядит так, словно вот-вот вскочит с дивана и вцепится мне в горло. Я бы не стал его винить. — Она доверила тебе эту информацию... и ты ничего не сделал? Как, черт возьми, ты можешь говорить, что любишь ее, если…

— Она заставила меня пообещать.

— Мне все равно! Если ты заботишься о ком-то ...

— Если ты заботишься о ком-то и даешь ему обещание, то держишь его, несмотря ни на что. Сколько обещаний вы давали Сильвер? И сколько из них вы не выполнили? Потому что до сих пор я дал только одно и не собираюсь его нарушать. Никогда. Она заставила меня поклясться, что я не применю к ним насилия и не нарушу закон. Она связала мне гребаные руки. Прямо сейчас все, что я могу сделать, это выждать свое время. Поверьте мне, для тех, кто причинил ей боль, наступит справедливость. Я не собираюсь просто так позволить им уйти от ответственности. Но я заслужил доверие вашей дочери. Это самая ценная чертова вещь в мире для меня, и я ни за что ее не подведу.

Бедный ублюдок снял перчатки, и его руки сжались в кулаки на коленях. Я вижу, что написано у него на лице: этому человеку нужно что-то ударить. Или кого-то. Он недавно прошел через ад и вернулся, и у него не было никакого гребаного освобождения от всего этого. Если он не ударит меня прямо здесь и сейчас, то это будет только вопросом времени. В какой-то момент он сорвется, врежет во что-нибудь, и когда он это сделает, будет настоящий гребаный фейерверк.

Он высокий парень, такого же роста, что и я. Сомневаюсь, что он тренировался в последнее время, но он в форме. В относительно хорошей форме. Я уверен, что смогу одолеть его в бою, но это действительно плохая идея. Я не могу позволить этому зайти так далеко. Сильвер была бы опустошена, если бы я обменялся ударами с ее стариком, и более того, я не питаю к нему неприязни. Драка с ним никому не принесет настоящей пользы, даже если это поможет ему временно выпустить пар.

Значит, пора переходить в режим Миротворца.

Я вздыхаю, отталкиваясь от стены и пересекаю гостиную, чтобы присоединиться к нему на диване. Он вздрагивает, когда я опускаюсь рядом с ним, как будто я внезапно вырвал его из кошмара наяву, который захватил его и затуманил разум. Его кулаки рефлекторно разжимаются.