Реванш Сталина. Вернуть русские земли!

В свою очередь, помощник Лёнрота Давид Европеус полагал, что следы финно-угров следует искать в Африке: «Во всяком случае, подробное исследование о происхождении финско-венгерского племени и всего человеческого рода из верхней Африки теперь представляется очень интересным вопросом антропологии, или науки о самом человеке, и было бы весьма желательно, чтобы этот вопрос не был оставлен без дальнейших исследований»[1141].

Работа была проделана не зря. В 1920-1940-е гг. финские националисты использовали её результаты для обоснования своих бредовых планов создания «Великой Финляндии», включающей в свой состав весь север Европейской России. Поражения 1940-го и особенно 1944 года несколько охладили фантазии горячих финских парней. Однако в сегодняшней Финляндии эти идеи вновь реанимируются.

Как правило, финно-угорские исследования первой половины XIX века производились за казённый счёт. Так, Шёгрен, прибыв в 1820 году в Петербург для изучения русского языка, уже в следующем году получил должность библиотекаря у канцлера графа Румянцева. Предпринятые им в 1824–1828 годы путешествия в северную и северо-восточную часть Европейской России по ходатайству министра статс-секретаря графа Ребиндера оплачивались за счёт финляндской казны. В 1829 году Шёгрен был избран адъюнктом Российской Академии Наук[1142].

Готлунд, будучи студентом Упсальского университета, подвергался преследованиям шведскими властями и даже был выслан из Стокгольма за националистическую агитацию. Однако перебравшись в Российскую Империю, он вскоре без труда занял место лектора финского языка в Гельсингфорском университете[1143].

Кастрен получил в 1844 году единовременное пособие в 1900 рублей от Гельсингфорского университета. А с 11 мая 1845 года он уже занимал должность доцента с жалованьем 700 рублей в год. Кроме того, во время поездок в экспедиции он получал на содержание и расходы по 1000 рублей в год[1144]. В 1849 году Кастрен был определён на службу Академии Наук «в качестве путешественника-этнографа по северной экспедиции со всеми правами и преимуществами адъюнктов оной, со времени отправки в экспедицию до представления окончательного отчёта»[1145]. 2(14) марта 1851 года наследник цесаревич (будущий император Александр II), посетив Гельсингфорский университет, торжественно вручил Кастрену патент на звание профессора вновь созданной кафедры финского языка[1146].

Однако чувств благодарности это отнюдь не вызывало: «Кастрен постоянно предупреждал о враждебности царского самодержавия к Финляндии. Он продолжал напоминать об этом и тогда, когда царское правительство, надеясь ослабить шведское влияние, поддерживало требования о введении финского языка»[1147].

Неудивительно, если вспомнить, что в 1828 году Кастрен был на полгода исключён из университета за участие в студенческих беспорядках[1148].

Крымская война 1853–1856 годов стала тяжёлым испытанием для Российской Империи. Начатая как война против Турции, она неожиданно для Николая I превратилась в очередную войну объединённой Европы против России. На стороне Турции выступили Англия, Франция и примкнувшая к ним Сардиния. К коалиции были готовы присоединиться и другие европейские державы, включая охваченную реваншистскими настроениями Швецию. Старый король Оскар действовал осмотрительно, но его наследник, кронпринц Карл открыто рвался в бой. Обращаясь к войскам на одном из парадов, горячий шведский парень прямо заявил: «Братцы! Я думаю, что нам следует послать к чёрту весь нейтралитет!»[1149].