Реванш Сталина. Вернуть русские земли!

Как известно, господствовавшая в СССР идеология «пролетарского интернационализма» предписывала заменять национальный подход классовым. Поэтому не стоит удивляться, встречая в советской исторической литературе утверждения, будто грабежами занимались лишь отдельные «разбойничьи и пиратские шайки еми», в то время как основную массу этого народа составляли мирные труженики: «Было бы однако неправильным отождествлять пиратов еми, как бы ни были они многочисленны, с емью вообще. Емь, как и карелы, в массе были земледельцами, охотниками и рыболовами»^[4].

Сегодня подобные идейные установки сменились ещё более порочной пропагандой общечеловеческих ценностей. «Преступность не имеет национальности», — с пафосом заявляют доморощенные российские либералы. Тем не менее, встретив в тёмное время суток компанию цыган или кавказцев, эти господа почему-то спешат перейти на противоположную сторону улицы.

Однако древнерусским князьям идеи пролетарского интернационализма и, тем более, общечеловеческие ценности были одинаково чужды. Для вразумления беспокойных соседей они не стеснялись использовать единственно понятный тем язык грубой силы. В 1042 году сын Ярослава Мудрого князь Владимир Ярославич ходил войной на емь. Поход окончился победой, емь была обложена данью^[5]. Весной 1123 года новгородцы во главе с князем Всеволодом вновь воевали с емью и победили её^[6].

Впрочем, не следует думать, будто усмирённая емь подвергалась каким-то притеснениям. В отличие от западноевропейских государств, требовавших от покорённых племён поголовного крещения в католическую веру, особых податей для католической церкви, передачи церкви земельных угодий, вводивших свою администрацию, воздвигавших города и рыцарские замки и стремившихся к превращению местного населения в крепостных крестьян, власть Новгорода была весьма необременительной. Новгородцы сохраняли на подчинённой территории традиционный уклад жизни, местную племенную администрацию, ограничиваясь лишь сбором небольшой дани^[7]. В составленной в 1220-х годах Генрихом Латвийским «Хронике Ливонии» прямо говорится об этой особенности новгородской политики: «Есть обычай у королей русских, покорив какой-либо народ, заботиться не об обращении его в христианскую веру, а о сборе [с него] дани и денег»^[8].

Несомненно, такой подход выглядит гораздо разумнее, чем практиковавшееся ещё со времён Российской Империи подкармливание национальных окраин за счёт русского центра. Или, тем более, чем щедрое финансирование всевозможных стран «социалистической ориентации» послесталинским СССР. Впрочем, судя по недавним «широким жестам» руководства РФ в виде отмены долгов арабам и неграм, подобная порочная политика продолжается.

Но вернёмся в XII век. К этому времени емь была более-менее усмирена и платила дань Новгороду, тогда как сумь, или собственно финны, оставалась независимой^[9].

В середине XII века начинается экспансия западноевропейских феодальных государств на Восток. В качестве её идеологического обоснования выдвигалось обращение язычников в христианство. При этом к язычникам причислялись и те народы, которые исповедовали православие.

В 1153 году Швецию посетил папский легат Николай Альбано, в следующем 1154 году избранный папой под именем Адриана IV. По всей видимости, именно он и стал вдохновителем крестового похода против финнов, предпринятого в 1155 (по другим данным, в 1157-м) году. Организовал же поход тогдашний шведский король Эрик, впоследствии причисленный католической церковью к лику святых^[10].

Житие святого Эрика рассказывает, что этот монарх предпринял «крестовый поход за святую христианскую веру и против врагов своего народа, взяв с собой из Упсалы св. Генриха, который был там епископом, и двинулся в Финляндию, которая была в то время языческой и причиняла Швеции много вреда. Тогда св. Эрик принудил там народ воспринять христианскую веру и установить мир с ним. Так как они не хотели принимать ни того, ни другого, он сразился с ними и победил их мечом, отмщая мужественно за кровь христианских мужей, которую они так долго и часто проливали…»^[11].