Реваншист

Я навестил Дину Аркадьевну и сообщил ей новость. Она искренне обрадовалась. Какие все-таки люди в СССР! В той жизни у меня была покровительница в газете «Советская Белоруссия». Работала в отделе писем. Я приносил ей заметки, она советовала, как их лучше писать, пробивала публикации. Узнав, что я поступил в Литературный институт, провела меня по редакции и всем об этом объявила. Радовалась, как будто я ее сын. Дина Аркадьевна, по сути, – мой литературный агент. Энергичный, знающий и совершенно бескорыстный. И попробуй заикнуться о деньгах! Обругает и выгонит. Ей важнее, что о ней помнят: звонят и навещают…

– Что вам привезти из Германии? – спросил я.

– Костыли! – засмеялась она. – Что еще нужно инвалиду? Не забивай голову ерундой, Сергей! Командировочные вам дадут крохотные, будете на еде экономить, чтобы хоть мелочь какую родным купить.

Ну, это мы посмотрим…

Делегация собралась в Москве за день до отлета. Пять человек: сам Панкин, два писателя-фронтовика – их прозу немцы охотно переводили и печатали – молодой писатель Девойно и переводчик – молоденький паренек, назвавшийся Юрием Николаевичем, но которого с ходу все стали звать Юрой. Нам вручили паспорта с уже проставленными визами и билеты. Выдали и командировочные – по сто марок. М-да, не разгуляешься.

– Едем на пять дней, – просветил Панкин. – В обязательной программе дискуссия с немецкими писателями, в которой примут участие наши уважаемые Григорий Яковлевич и Юрий Васильевич, и пресс-конференция Сергея Девойно по случаю выхода в Германии его книги «Экстрасенс». (Оба фронтовика глянули на меня с любопытством.) У меня будут переговоры с главным редактором издательства, возможно, понадобится участие кого-либо из вас. Об этом скажу на месте. В остальном вы свободные птицы. Ходите по ярмарке, гуляйте по городу…

– Не особенно разгуляешься! – хмыкнул Григорий Яковлевич. – На сотню-то марок.

– У всех в немецком издательстве выходят книги, – возразил Панкин. – Вашу долю аванса получите в немецких марках.

Фронтовики оживились, да и я мысленно порадовался. А Панкин-то молодец! Нет, ВААП, конечно, – грабительская организация. Из гонорара писателя, изданного за границей, забирает 75 процентов. Эту моду у нее переймут последователи в постсоветских странах. Но хоть что-то… Марки в Германии куда лучше чеков Внешторгбанка в СССР. В «Березке» на них можно кое-что купить, но, во-первых, не всё, во-вторых, выбор никакой.

– Гостиницу нам оплачивает издательство, – продолжил Панкин, – завтрак в цену включен. Обедом будут кормить на выставке, это мне обещали. Остаются ужины. Они за свой счет, хотя один прием для русских писателей издательство обещало. Если есть желание сэкономить, можно прихватить продукты с собой. – Панкин подмигнул. – И не только продукты. Таможенники трясти не будут – писательская делегация. С нашими уже поговорили, а в аэропорту Франкфурта нас проведут через вип-зал. Хотя набивать чемодан бутылками все же не стоит: и тащить тяжело, и звенят громко.

Все рассмеялись.

– Нам забронированы три номера. В одноместном живу я, остальные по двое. Думаю, кто с кем поселится, уточнять излишне.

Фронтовики глянули друг на друга и кивнули. Ясно. Мне – с переводчиком.

– Встречаемся завтра в аэропорту за два часа до отлета. Люди все взрослые, ответственные, так что, думаю, никто не опоздает. Всё.

Мы встали и потянулись к дверям.

– Сергей Александрович! – окликнул Панкин. – Задержитесь.

– Подожди меня! – шепнул я переводчику. Тот кивнул и скрылся за дверью.

– Меня просили проинструктировать вас насчет пресс-конференции, – сказал Панкин, когда мы остались одни. – Есть необходимость?

– Нет.

– Уверены?

– Не сомневайтесь! Родину не продам.

Он засмеялся.

– Я и не сомневаюсь, Сергей! Можно вас по имени?

Я кивнул.

– Мне кое-что о вас рассказывали, и эти отзывы очень лестные. Самородок, на редкость умный и самостоятельный для своих лет человек. Во время службы в армии награжден боевой медалью. Просто так их не дают. Я все верно сказал?

– Еще я вышиваю бисером и говорю по-немецки. Свободно.

– Насчет немецкого серьезно? – заинтересовался он.

– Не сомневайтесь, герр Панкин! – сказал я на языке Гёте. – Вполне в состоянии отвечать на вопросы журналистов.

– Не понял, но впечатляет, – кивнул Панкин. – Было бы здорово на пресс-конференции обойтись без переводчика. Молодое поколение советских писателей в совершенстве знает немецкий язык. Недоброжелатели заткнутся. Но я попрошу Юрия оценить ваш уровень. Не возражаете?

– Без проблем.

– Тогда до завтра!..

Юрий терпеливо ждал меня в коридоре.

– Слышал про таможню? – спросил я.

Он закивал.

– Тогда затариваемся черной икрой и коньяком. Толкнем их в Германии и разживемся марками.

– Не могу, – потускнел он. – Вас, писателей, могут и не досмотреть, а я переводчик. Найдут контрабанду – конец карьере. У меня это первая поездка, испытательная.

Я на мгновение задумался. Можно, конечно, и одному, но мне с человеком пять дней жить в номере. И донос он может запросто написать – из зависти. Стану невыездным. А у меня на Германию планы…