Ревейдж

Не позволяя себе подумать, я прижался к ее боку всем своим телом. Моя грудь коснулась ее руки, а бедра прижались к ее бедру. Женщина внезапно замерла, и когда я посмотрел вниз, мой длинный твердый член прижимался к ней. Когда я увидел, как румянец побежал по ее щекам, мои зубы прикусили нижнюю губу. Затем мои бедра подались чуть вперед, и теперь мой член под тренировочными штанами прижимался к ней еще ближе. Моя рука крепче схватилась за решетку от ощущения ее прикосновения, и, снова наклонившись к ее уху, я повторил:

— Твое имя?

Ее тело подпрыгнуло, в ловушке между клеткой и мной. И все же, даже в страхе, она открыла эти пухлые губы и, заикаясь, произнесла:

— Э… Элен М… Мелуа.

Я замер, и железный прут заскрипел под моей мертвой хваткой. Моргая, я оторвался от ощущения ее тела, прижатого к моему, и отдернул руку. Женщина вздрогнула от моего резкого движения. Моя челюсть сжалась, и, взяв щуп, я ударил им по прутьям и рявкнул:

— Двигайся!

Она бросилась вперед. Не оглядываясь, она опустила голову и поспешила к металлической плите.

Я смотрел ей вслед, мой взгляд скользнул вниз, к ее округлой заднице. Мои мышцы напряглись, и я заставил себя поднять голову. Женщина остановилась рядом с плитой. Расправив плечи, я взял стрекало и подошел к ней. Стоя прямо перед ней, я положил щуп ей на живот. Она вздрогнула. Она по-прежнему ожидала удара тока. Это было то, чего я хотел — полностью взорвать ее разум. Я хотел, чтобы она угадала, когда толчок боли ударит в следующий раз. Я прижал наконечник к ее коже и приказал:

— Четыре шага назад!

Она сделала именно так, как я сказал. Посмотрев вверх, я понял, что она была прямо под душем выше. Протянув руку к рычагу на стене рядом с ней, я дернул его вниз, и брызги ледяной воды покрыли ее крошечное тело.

Она закричала и начала хватать ртом воздух, пока вода пропитывала ее кожу. Дождавшись, пока она полностью пропитается водой, я потянул рычаг и двинулся вперед, пока не смог ударить рукой о твердую металлическую плиту позади нее.

Я ждал, что она отреагирует, но когда она попыталась поднять ногу, то упала на пол. Холод сковал ее мышцы. Я напрягся, когда она попыталась встать на ноги, ее длинные волосы так сильно закрывали лицо, что я не мог увидеть выражение ее лица. Ее тело содрогалось от холода. Я смотрел, как она положила дрожащую руку на пол, пытаясь пошевелиться, но ее тело просто не слушалось.

Боль прошла через мою грудь. Кашляя, я пытался избавиться от боли, которая охватила меня. Моя рука сжалась в кулак, пока я боролся с необходимостью помочь ей. Необходимостью поднять ее и спасти — как я хотел спасти 152-ую.

Затем последовал приступ гнева. Гнева, что я вообще что-то чувствовал к этой маленькой грузинке. Меня учили сопротивляться сочувствию. Меня учили отключаться от любых чувств.

Сейчас же этого не получалось сделать.

Не надо ее жалеть, сказал я себе. Она грузинская suka. Эта suka стоит между тобой и твоим убийством. Из-за этой suka, живой и выжившей, отошлют 152-ую к Хозяину. Никто другой не имеет значения, кроме 152-ой. Ничто другое не имеет значения, кроме ее освобождения.

Цепляясь за эту мысль, я наклонился и взял ее за руку. Она напряглась под моей рукой, но я поднял ее и прижал к плите. Отложив пикану в сторону, я приковал ее запястья и лодыжки к металлическим наручникам. Отступив назад, я уставился на нее, привязанную к плите. Ее густые длинные волосы все еще закрывали лицо и грудь. Шагнув вперед, я откинул мокрые волосы назад, пока все ее тело не оказалось на виду. Когда ее грудь впервые оказалась так близко, я позволил своим глазам блуждать по ее телу.

И затем они резко остановились.

Три широких шрама, похожих на залатанные дыры, гордо красовались на ее коже — один под плечом, другой на левом боку и третий чуть выше левого бедра. Живот женщины быстро поднимался и опускался, капли воды превращались в лед на ее коже. Когда я взглянул на ее лицо, кожа была бледной, а губы посинели, кожа начала трескаться.

Но ее глаза, эти чертовы темные глаза, все еще смотрели на меня. Только на этот раз в них не было воды. Они смотрели сквозь меня остекленевшим взглядом.

Зная, что она на грани обморока, я подошел к противоположной стороне кровати и взял вентилятор и обогреватель, расположив их перед ее мокрым обнаженным телом. Согнув свое запястье, я поднес руку к переключателю вентилятора холодного воздуха и спросил:

— Скажи мне свое имя.

Она безучастно уставилась на меня. Она никак не отреагировала. Через несколько секунд у нее отвисла челюсть, глаза остекленели, и она прошептала:

— Элен Мелуа. Казрети, Грузия.

Закрыв глаза и, чувствуя предательскую сочувствующую боль в груди, я включил вентилятор и обдал ее гладкую влажную кожу самым холодным воздухом.

Глава 6

Зоя