Ревенант

И кровь! Натекшую из хозяина и застреленного мною дурачка кровь тоже захватило всеобщее движение, она алыми каплями взмыла в воздух, придав и без того сюрреалистичному действу оттенок откровенного безумства.

Микаэль покачнулся, едва удержавшись на ногах, тут же получил по голове взмывшим со стола бочонком и неловко завалился на спину. Незримый вихрь немедленно вцепился в него, протащил через половину зала и со всего маху приложил о стену. А стоило только маэстро Салазару приподняться, подброшенная эфирной волной лавка торцом шибанула его в грудь и отшвырнула обратно на пол, где бретер и остался лежать, вяло шевеля руками и ногами, будто перевернутый на спину жук. Валявшийся у стены Уве так и не очнулся, на него обрушился буфет, но уперся в каминную полку и застрял, лишь чудом не раздавив школяра и не переломав ему кости.

Мне под руки попался дорожный саквояж, инстинктивно я прикрыл им голову, и слетевшая со стола кружка отскочила от сумки и присоединилась к безумному хороводу. Сотрясавший незримую стихию шторм все усиливался и усиливался; со скрежетом отъехал в сторону неподъемный стол, начали выгибаться добротные доски пола, сорвало и разнесло в щепки один из подоконников. Перед лицом промелькнули сдернутые со стены оленьи рога, следом пронесся кухонный нож, но меня самого вихрь не закружил, словно щитом служил прижатый к груди саквояж.

Вот только менее опасной ситуация от этого не становилась. Ведьма окончательно потеряла контроль над собственным даром и лишь визжала, визжала и визжала, а вливавшаяся в нее невесть откуда призрачным серым вихрем сила тут же выплескивалась наружу и разъедала окружающую действительность, стирала грань между реальным и нереальным. Не требовалось даже прибегать к истинному зрению, чтобы видеть беснование эфира, а еще я вполне отчетливо слышал гул осиного роя и шепотки явившихся из запределья неприкаянных духов. Полупрозрачные фигуры пока что таились по углам, но понемногу смелели и, что хуже всего набирались материальности.

Маэстро Салазар вдруг дернулся и начал подниматься в воздух, словно невидимый великан ухватил его за ноги и потянул с пола. Микаэль вцепился в поваленный шкаф с такой силой, что побелели пальцы, но бушевавший в зале вихрь в любой миг мог оторвать его, закружить, измочалить о стены и разорвать на куски. Брошенный мной в кухарку кинжал снесло в сторону, будто бумажный, и я ухватил с пола волшебную палочку. Но стоило лишь попытаться сотворить простейший волнолом, как запястье вывернуло, и жезл пролетел через весь зал и воткнулся в бревенчатую стену подобно пущенному из арбалета болту.

Отдача от несостоявшейся волшбы расколола слаженное движение силы, Микаэля перестало тянуть вверх, и он рухнул на доски, а реальность приобрела дополнительное измерение. Кружившие под потолком вещи начали то исчезать, то возвращаться обратно, как если бы вихрь забрасывал их прямиком в запределье, а миг спустя выдергивал в реальность, но не все и не всегда. Накатило ощущение неминуемой гибели, показалось, что пол вот-вот провалится и мы рухнем прямиком в бездонную пропасть потустороннего. Свет померк, заметно похолодало, по саквояжу стала расползаться изморозь, а неприкаянные духи сделались четче и теперь буквально лучились злой яростью. Шторм трепал их, срывал всякую индивидуальность и превращал в безликие силуэты, но так было даже хуже. Их голод от этого ощущался лишь сильней. И что делать?!

Уве так и валялся, зажатый перекошенным буфетом с беспрестанно хлопавшими дверцами, Микаэля перекатило по полу и вновь приложило о стену, лишь чудом не размозжило голову. Надеяться на их помощь не стоило, а сам я был сейчас мало на что способен. Напор взбесившейся незримой стихии качал и мотал, несмотря даже на прижатый к груди саквояж.

Стоп! А с чего это саквояж вообще прикрывает меня от магического шторма?!

Я распахнул дорожную сумку и охнул от изумления. Ангелы небесные! Внутри все покрывала изморозь, а шар алхимического стекла слепил глаза мертвенным блеском, пусть и был завернут в лоскут. Я зарычал от досады, сообразив, что всплески незримой стихии проникают через зачарованное стекло, и заточенное внутри отродье впитывает в себя эфирные волны. Это и превращало саквояж, а точнее, лежавший внутри шар, в столь действенный якорь! Но если захваченная мной тень сумеет разрушить узилище…

О таком исходе не хотелось даже думать; я отодрал заиндевевший лоскут, размахнулся и метнул заметно потяжелевший шар в голову Тильды. Бешенство незримой стихии не сумело повлиять на импровизированный метательный снаряд, но ведьму поразить не удалось. Слепота Тильды оказалась мнимой, руки ведьмы взметнулись и перехватили шар, поднесли его к лицу. И… все закончилось.