Ревенант

И я проявил малодушие, не приказал Микаэлю выкинуть из головы его затею и собираться, а вместо этого уселся на лавку и черпанул кружкой из очередного бочонка грюйта.

— Магистр! — подошел ко мне зябко ежившийся Уве. — Магистр! А если нас здесь застанут? Как мы все это объясним?

Школяр обвел рукой общий зал, привлекая мое внимание к разломанной мебели, кровавым потекам на полу и столу с телом хозяина, но я лишь похлопал ладонью по выложенному на лавку пистолю.

— Мы не будем ничего никому объяснять, Уве. Мы будем задавать вопросы. Нас не первых пытались здесь прикончить, люди пропадали и раньше. Так неужели никто ничего не заподозрил?

— Место глухое, — напомнил слуга.

— Тогда и волноваться не о чем. Никто здесь не появится, — усмехнулся я и глотнул травяного пива.

Школяр передернул плечами и принялся следить за манипуляциями маэстро Салазара, который после ополовиненного бочонка грюйта был до омерзения бодр и полон сил.

— Марта! — рявкнул бретер, избавив покойника от одежды. — Воду тащи!

Ведьма тут же вынесла с кухни немалых размеров деревянное ведро. Сильно кренясь набок, она подтащила его к столу и грохнула на пол. Микаэль раздраженно шикнул на девчонку и принялся перебирать выложенные на подоконник ножи, оценивать их форму и проверять заточку.

— Магистр, это действительно необходимо? Разве нельзя проявить уважение к останкам? — шепнул мне Уве, но маэстро Салазар услышал его и воздел указательный палец к потолку.

Мертвое тело — не человек,
Никчемна плоть, коль в ней души нет,
Грудину вскрыть, сердце извлечь,
Поможет покойник другим жизни сберечь!

Уве от этой сентенции явственно передернуло, да и я поморщился, но совсем по другой причине.

— Микаэль! Пощади, прошу! У меня челюсти от пафоса свело!

Маэстро Салазар лишь сплюнул под ноги, а после закатал рукава сорочки и надел фартук, который хозяева использовали при забое скота. Для начала он срезал скальп, после вооружился деревянной киянкой и стамеской, склонился над головой мертвеца и приказал Марте:

— Смотри!

Уве тоже подступил поближе, а стоило только Микаэлю несколькими уверенными ударами вскрыть череп, тотчас позеленел и стремглав выскочил во двор. Марта еще больше обыкновения побледнела, но присутствия духа не потеряла и продолжила следить за манипуляциями наставника. Меня подробности анатомического строения головного мозга нисколько не интересовали, так что я вышел на крыльцо и велел школяру брать лопату и копать яму на задворках постоялого двора.

— Зачем? — удивился тот.

— Ведьму похороним.

— Но там же не разобрать, где чьи кости! — указал слуга на пепелище.

— Так и закопай все! — отрезал я и сходил до нужника, а когда вернулся в дом, Микаэль уже вспорол брюшину покойника и что-то втолковывал Марте, которая внимала каждому слову маэстро и следила за его манипуляциями во все глаза.

Бретер увлеченно рассказывал о внутреннем устройстве человека, местоположении почек, печени и соседствующих с ними органов. Я с сомнением посмотрел на бочонок с грюйтом, подумал-подумал и пить не стал, вместо этого обыскал хозяйские комнаты. Денег много не нашел, да и в целом ничего интересного не попалось, лишь в одном из чуланов обнаружилось изрядное количество ношеной одежды и обуви. Принадлежала она людям разного сложения, встречалось и детское платье.

Узнав об этом, Микаэль ничего не сказал, но его движения, когда он начал вскрывать грудную клетку, приобрели излишнюю резкость. Оно и понятно: детоубийц не любит никто. Сам маэстро не переступил через эту черту даже в состоянии помраченного сознания.

После грудной клетки пришла очередь конечностей, а уже ближе к полудню с телом хозяина постоялого двора было покончено окончательно. То, что от него осталось, уложили на простыню, отволокли за дом и скинули в выкопанную Уве могилку. Микаэль после этого долго и тщательно отмывал руки, затем выпил первую с начала вскрытия кружку и с наслаждением потянулся, разминая затекшую спину.

— Надо бы заморить червячка, — выдал он дельную мысль, и я кивнул.

— Надо.

Мясо с ледника мы брать побрезговали и выловили из заводи с полдюжины форелей. Марта сноровисто выпотрошила их, пару рыбин поменьше пустила на уху, остальных запекла. Так и пообедали.