Ревенант

— Учить девчонку или привлекать к этому тебя?

Школяр неуютно поежился и все же на попятный не пошел.

— Первое, магистр. Но и второе — тоже.

— Первое не твоя забота. Ей теперь так и так дорога в университет, ничего не попишешь. Что касается второго, то уверен, что не нуждаешься в дополнительной практике сам?

Бледное лицо школяра прояснилось.

— А-а-а! — понимающе протянул он. — Понял. Можете на меня положиться.

— Нисколько в этом не сомневался, — холодно заявил я, спустился на первый этаж и напомнил дворецкому о завтраке, заодно сообщил о своем желании переговорить с хозяином особняка.

— Распоряжусь накрыть на стол незамедлительно, — пообещал слуга. — Его сиятельство высказывал намерение переговорить с вами перед отъездом на службу, следуйте за мной.

Граф оказался ранней пташкой; куда больше журавля на гербе ему подошел бы жаворонок. Он уже закончил разбирать подготовленные секретарем бумаги и готовился отбыть в отделение Вселенской комиссии, поэтому разговора не вышло. Магистр-управляющий скомканно уверил меня, что сегодня же встретится с приором герхардианцев, но, судя по кислому тону собеседника, сам он нисколько не верил, что это принесет хоть какой-то результат.

— Обвинения в чернокнижии просто смешны! — заявил я в сердцах.

Граф Хирфельд оспаривать этого утверждения не стал.

— Все так, магистр, — вздохнул он. — Но вот убийство четырех братьев — это уже не шутки. С учетом юридических проволочек формальное разбирательство может затянуться на месяцы, а от меня требуют переправить вас в империю незамедлительно.

— Монахи не имели права проводить арест и напали первыми! Герхардианцы ничего не добьются апелляцией к королевскому правосудию!

— Будут тянуть время в попытке сохранить лицо, — предположил граф Хирфельд. — Что-то еще, магистр?

Я попросил пригласить к нам цирюльника и портного, после справился о возможности выбраться в город для маэстро Салазара.

— Ваши слуги вольны поступать как им вздумается, — ответил хозяин особняка, — а вот вас, магистр, настоятельно прошу не покидать имения. Возможны провокации.

Меньше всего мне хотелось заполучить нож в спину, поэтому я уверил собеседника, что не имею никаких планов на этот счет, и вернулся в наши апартаменты. Микаэль к этому времени уже проснулся, занял место за столом и злобно зыркал на слуг налитыми кровью глазами. Впрочем, на Уве и Марту он смотрел с едва ли большей теплотой, да и при виде меня лишь поджал губы, не подумав поздороваться. Дурное настроение маэстро объяснялось тем простым фактом, что к завтраку не подали ни вина, ни любых иных горячительных напитков.

— Похмелишься в городе, — успокоил я помощника.

Микаэль глянул на меня свысока, зло кинул вилку на фарфоровую тарелку и без малейшей заминки на одном выдохе выдал:

— Сушит глотку мертвой хваткой утра злобное явленье, шарит пальцами в глазницах, потроха узлами вяжет. Ну скажите, право слово, как же тут не похмелиться, если шаг до табурета и петля под люстрой манит, легкий выход обещая?!

Я указал на дверь его комнаты.

— Вперед. Там тебя заждались. Будут рады.

Маэстро Салазар хрипло рассмеялся.

— Филипп! Ты же изучал словесность, неужто позабыл о гиперболах и аллюзиях?

— Гиперболы и аллюзии хороши как приправа, а не как основное блюдо.

— Темнота! — только и бросил Микаэль.

Завтрак прошел в теплой и дружеской атмосфере. Никто не произнес больше ни единого слова.

Когда прислуга унесла грязную посуду, Марта попыталась было напомнить о недавнем обещании позаниматься с ней, но я лишь отмахнулся.

— Позже! — затем обернулся к насупленному Микаэлю, весь завтрак которого составил единственный тост с кусочком сыра, и попросил: — Разузнай, что сможешь, о нашем гостеприимном хозяине и здешней миссии герхардианцев. Только на вино не налегай и не вздумай ввязаться в дуэль.

Маэстро Салазару точно было что ответить на мои увещевания, но он наступил на горло собственной гордости и напомнил:

— Лучше всего языки развязывает звонкая монета.

— Спорное утверждение, — пробурчал я, сходил в комнату и выложил на стол все свои кошели.

Грядущий визит портного должен был изрядно их облегчить, пришлось напомнить подручному о жемчуге маркиза Альминца.

Микаэль ухмыльнулся и выудил из-под камзола бархатный мешочек с приметным вензелем, вышитым золотой нитью. Со стороны де ла Веги было весьма любезно подкинуть мне столь ценную улику…

Я задумчиво хмыкнул и разгладил пальцами вензель маркиза Альминца. Улика, значит?

Маэстро Салазар оценил охватившую меня задумчивость и подался вперед.

— Филипп, ты сейчас похож на кота перед крынкой сметаны! Выкладывай, что на уме!

— Прежде чем идти к ювелиру, купи коричневый бархатный берет с фазаньим пером и серьгу с зеленой стекляшкой. Поищи с зажимом, чтобы мочку не прокалывать. Ну или проколи — тебе виднее. Весь жемчуг не продавай, оставь пару штук, и мешочек тоже придержи…

Микаэль сразу все понял и фыркнул.

— Думаешь, кто-то спутает меня с де ла Вегой?